Женщина справа

Совершенно сбитый с толку, я заметил на столе два листа бумаги, лежащие на видном месте.

Меня зовут Лора Бесс Гамильтон. Это признание в убийстве, которое я совершила 23 января 1959 года. Я убила Элизабет Бадина.

Я поспешно пробежал глазами признание Лоры. Здесь рассказывалось обо всем: связь с моей матерью, ночь убийства, роль, которую сыграл во всем этом ее брат… В конце даже стояла дата, прямо над подписью: 8 сентября 1998-го. Иначе говоря, Лора приготовила это признание в тот самый день, когда я пришел к ней. Судя по всему, она положила листок на стол, зайдя сюда за альбомом и захватив яд.

Внезапно я ощутил в основании шеи неприятное неравномерное пульсирование. Мгновением позже череп мой пронзила ужасная боль. Я со стоном сжал голову руками. Яд начинал действовать. Я просто не мог умереть так глупо. Я снова подумал об Эбби, о нашем ребенке, о новой жизни, которая меня ожидает…

Лежа на диване, Лора перестала поскуливать. Тело ее расслабилось. Теперь казалось, будто она дремлет, находясь на полпути между сном и бодрствованием. Мне следовало бы ненавидеть эту женщину за все зло, которое она мне причинила, но тем не менее мне совсем не хотелось видеть, как она умирает. Встав на колени перед диваном, я взял ее за руку.

– «Скорая» уже едет. Держитесь, Лора.

Боль снова хлынула мне в голову, но тотчас же мускулы сжались, как если бы через мое тело пропустили электрический разряд. Ощущение было кошмарным. Примерно минуту я корчился на полу, пока мои конечности не расслабились. Я совершенно изнемогал.

Подняв голову, я увидел Лору, безуспешно пытающуюся вдохнуть воздух, который тело отказывалось ей дать. Ее глаза сделались бледными и какими-то стеклянными. Широко открытый рот выглядел будто большая черная дыра внизу ее лица.

Я сделал усилие, чтобы встать и пересечь гостиную, согнувшись почти вдвое. В коридоре мне, чтобы сохранить равновесие, пришлось опереться на стену. У меня оставалось достаточно сил, чтобы выйти из дома. Оказавшись на лестничной площадке, я буквально рухнул на нее.

Уличный воздух показался мне разреженным. Мне было трудно дышать, как если бы мои легкие начали покрываться пленкой. Резкий звук моего собственного дыхания отдавался у меня в ушах. Вынув телефон, я набрал номер Эбби – может быть, это последнее, что мне удастся сделать. Мне надо было поговорить с ней еще раз.

В конце второго звонка из-за нового спазма я выпустил мобильник из руки. Из моей груди начало вырываться пыхтение. Ноздри и горло были словно забиты, я был больше не в состоянии даже проглотить слюну.

Мне показалось, что я слышу, как телефон повторяет мое имя. Голос Эбби… Я больше не один. Она со мной, и это единственное, что теперь имеет значение.

Когда я услышал, что прибыла «скорая помощь», все тело было полностью парализовано. Я едва мог дышать.

Два склонившихся надо мной смутных силуэта: это было последнее, что я видел, прежде чем потерял сознание.

10

Под неестественные смешки публики Джей Лено[100] разглагольствовал в своем кабинете перед двумя старлетками модной мыльной оперы. Я переключил на MTV, где передавали последний клип группы «Оазис». В фантастических декорациях струнный оркестр играл перед девушкой, окруженной множеством зонтиков.

– Тук-тук… Вы тут, Бадина?

Дверь палаты открылась. Я выключил звук с помощью пульта. В дверях появился Хэтэуэй в своей гавайской рубашке и с выбритыми щеками. По его красным глазам я понял, что он всю ночь не сомкнул глаз.

– Вы даже не принесли мне цветов? – попытался я заставить себя пошутить.

– Если бы я знал, что в этой больнице такие хорошенькие медсестрички, клянусь, я бы взял с собой целую охапку.

Детектив придвинул к моей кровати единственное кресло. Я поправил подушку у себя за спиной, чтобы немного выпрямиться.

– Как дела, киношник?

– Хорошо. Они хотят задержать меня до вечера, чтобы быть уверенными, что нет никаких осложнений…

– Ну вы меня и напугали! Стрихнин, кажется?

Я кивнул.

– Если бы мне тогда захотелось выпить вторую чашку чая, мы бы с вами сейчас не разговаривали. Видите ли, вы были правы, придерживаясь скотча.

– Где она только нашла это дерьмо? Это же не продается в аптеке на углу!

Чтобы подумать над этим вопросом, времени у меня было более чем достаточно.

– Должно быть, Лора раздобыла этот яд очень давно, чтобы обеспечить себя запасным выходом… По-моему, она допускала мысль, что однажды ее разоблачат. Она не дала бы себя арестовать, можете мне поверить. Со времени моего первого визита она, должно быть, держалась настороже.

Хэтэуэй покачал головой и похлопал ладонью по подлокотнику кресла.

– Что вам взбрело в голову отправиться к ней во второй раз, никого не предупредив? Почему вы не сообщили мне о том, что удалось разузнать?

– Я и предположить не мог, что она могла убить мою мать… До самого конца я надеялся, что у нее будет какое-то другое объяснение.

– Они действительно ничего не смогли для нее сделать?

– Она умерла по дороге в больницу. И я думаю, что так лучше.