Женщина в древнем мире

Но д-р М. Вендлер не имел дела с беременными девочками от десяти до шестнадцати лет, которых было много на древнем Востоке. Статистики тех времен не существует, однако исследование найденных женских скелетов показало, что их возраст — от десяти до восемнадцати лет. Недвусмысленные свидетельства содержат также и надгробные надписи. Вот два примера из многих: «Здесь покоится прах Кротисты, прилежной дочери Демайнета, любимой супруги Архимаха. В стенаниях и муках судьба оборвала ее юную жизнь, без матери, с одним отцом остался в доме ребенок». На оссуарии (ящике с костями), найденном вблизи Иерусалима, есть надпись: «Саломея, дочь Саула, в муках почившая, покойся в мире». В ящике — скелет восемнадцатилетней женщины с младенцем.

Пережитая при тяжелых родах опасность не проходит бесследно ни для матери, ни для ребенка, результатом могли быть психические сдвиги, иногда ненависть матери к ребенку или граничащая с истерией любовь. В преувеличенной тревоге мать считала своей обязанностью защищать свое дитя против враждебности всего мира и невидимых сил.

Но кому было защитить роженицу от бесчувственности окружающих? Окружающих, которые, вместо того чтобы помочь беременной и оберегать ее, видели в ней источник опасности и ее избегали! Иррациональный страх заставлял считать рожениц табу. К ней нельзя было прикасаться. Намеренное или невольное нарушение табу посредством полового акта могло навлечь на мужчину несчастье.

Газетная заметка нашего времени сообщает об австралийском аборигене, который, вернувшись ночью с многодневной охоты, лег спать со своей женой, как раз недавно родившей. Утром, узнав, что он натворил, он от страха убил ее и сам умер спустя две недели — так велик был его ужас перед местью демонов.

Все, чего касалась роженица, было обречено умереть. увянуть, погибнуть — будь то человек, животное или растение. Древние считали, что кровь обладает силой, которая может даровать жизнь, но может ее и отнять. Как исходит кровь из тела менструирующей, как, согласно воззрениям древних, из крови создается младенец, так вытекает кровь из уголка рта умирающего, когда от него отлетает жизнь. Запрет прикасаться к роженицам должен был соблюдаться в Израиле, как потом и у ранних христиан, сорок дней, если рождался мальчик, и восемьдесят, если рождалась девочка. Почему такая разница в сроках? В эпоху средневековья, когда этот обычай еще строго соблюдался в Европе, христианские богословы объясняли, что он биологически связан с более быстрым развитием в материнском теле сравнительно темпераментного мальчика и более медленным развитием сравнительно флегматичной девочки; мужская душа входит в зародыш спустя сорок дней после зачатия, женская — спустя восемьдесят дней.

У античных греков этот запрет длился 40 дней, рождался ли мальчик или девочка; по завершении этого срока предписывалось очистительное омовение. Надписи на греческих храмах до мельчайших подробностей излагают очистительные мероприятия для рожениц и менструирующих. На время «нечистого состояния» всякой женщине было строжайше запрещено входить в святилище (как и у евреев). Лишь по истечении положенного срока и очистившись в воде священного источника. она могла вступить в храм и принести благодарственную жертву.

Народы древности приписывали воде из источника магическую, мистическую силу, которая снимает с человека вину, прегрешение и болезнь. «Что это никак не связано с гигиеной тела, — пишет В. Вундт в «Психологии народов», — свидетельствует тот факт, что первобытный человек, как известно, не очень отягощает себя заботой о чистоте, зато считает себя нечистым после всякого сексуального осквернения (и после родов. — Примеч. авт.) поскольку с этим для него связано представление о демоническом воздействии, которое возникает в результате».

У греков женщина считалась в культовом отношении чистой лишь через семь дней после полового общения. Мудрая гречанка Феано, любимая ученица Диогена, так отвечала на вопрос, какое время спустя после полового сношения женщину можно считать чистой: «Если она была с собственным мужем — то сразу же. если с чужим — вообще никогда».

«У нас родился сын»

Велико было ликование, когда рождался сын. Все соседи, весь город должны были радоваться вместе с родителями. В Афинах счастливые родители украшали дверь дома оливковыми ветвями. В Иерусалиме бегали по улицам и провозглашали во всеуслышание: «У нас родился сын!» О нем мечтали все женщины, его желали все мужчины: сына, наследника, который примет нажитое трудом состояние семьи и достойно его приумножит.