Женщина в голубом

– Пива? – спросил Монах. – Леша, попроси Митрича принести свеженького.

Все молча смотрели, как Митрич расставляет бокалы с пивом и тарелки с бутербродами.

– За успех! – сказал Монах, поднимая бокал. – Мы в одной лодке, майор! Леша, покажи майору картину Димы Щуки. Смотри, майор. Ничего не напоминает?

– Он? – Майор уставился на экран.

– Похоже, он. Мы были у него пару дней назад, но не застали. Там давно никого не было. Яник Ребров по нехорошей привычке шутить и шантажировать взялся за Ондрика и, что называется, нарвался на своего. Если тебе хочется спросить, а не Дима ли Щука провернул аферу, отвечу: нет, нет и нет! Такое у меня… э-э-э… чувство. Хотя у него к Реброву имелся счетец, тот не заплатил за работу, и Дима угрожал ему. А вот где он в данный момент, большой вопрос. Не хочу накаркать, но терзают меня смутные опасения за его судьбу. Я бы поискал его, майор…

…– За успех! – Добродеев поднял бокал с пивом, бог весть какой по счету. – Мы все-таки вставили фитиля нашему майору, Христофорыч! Он аж в лице переменился. Он шерстил девочек Яника и их папиков, а до картины фиг додумался бы. Митрич, давай с нами! – Он махнул Митричу, плавающему за стойкой бара на фоне разноцветных бутылок, как большая усатая рыба.

Тот кивнул и поспешил к ним со своей дребезжащей тележкой…

Глава 38 Подводя итоги

Из всех неприятностей произойдет именно та, ущерб от которой больше.

Следствие из закона Мерфи о неприятностях

Он снова сидел на диване, а Лара суетилась, бегала из гостиной в кухню, приносила кофе и печенье.

Монах отметил, что она заметно успокоилась, в ней исчезли растерянность и готовность расплакаться. Похоже, пришла в себя и примирилась. Ему даже показалось, что между ними возник некий барьер отчуждения, и он подумал, что больше всего ей хочется уехать и забыть все как страшный сон.

Ей не нужны те, кто знает о ее прошлом. Она думала, что переступила через него, но оно напомнило о себе. И как только она сможет, она сбежит отсюда.

– Леша кланяется, – сказал Монах. – Он тоже собирался, но вызвали в редакцию. Он даже расстроился.

– Приходите завтра! Я очень благодарна ему за поминки, сама я бы не справилась. Вы оба меня поддержали.

– Вы решили с делами?

– Рыдаев все сделает. Я понимаю, Рыдаев дружит с Речицким, он ему подыграет, но мне все равно. Я хочу уехать. У меня никогда не было так много денег, мне хватит с лихвой.

– Чем собираетесь заняться?

– Закончу образование, буду путешествовать… Не знаю. Главное – уехать и забыть!

Уехать и забыть… Как будто это так легко! Прошлое волочится за нами, как консервная банка, привязанная к кошачьему хвосту.

Они пили чай. С сухариками и плюшками с джемом. Разговаривали ни о чем.

Монах спросил о квартире, Лара ответила, что продажей квартиры тоже займется Рыдаев, она написала доверенность.

Она напомнила ему птицу, которая бьет крылом, собираясь взлететь. Взлететь и улететь куда глаза глядят. Полная нетерпения…

– Куда же вы собираетесь? – спросил Монах.

– Сначала в Зареченск, там квартира маминой сестры. Поживу там, приду в себя и… – Она улыбнулась и пожала плечами.

– Как я понимаю, сюда вы никогда больше не вернетесь?

– Никогда! Сюда я никогда больше не вернусь. А вы приезжайте, приму с радостью.

Они помолчали.

– Олег, вы замечательный человек…

Она замолчала, испытующе глядя на него. Монах тоже молчал. Ему казалось, он знает, что она хочет сказать.

Он не ошибся…

– Олег, я хочу вас попросить… Я наговорила много лишнего, забудьте, ладно? И про свою семейную жизнь, и про Кирилла. Про свои отношения с Ребровым… это была истерика. Пусть это останется между нами. Это уже прошлое, которое никому не интересно. Ребров умер и унес все тайны с собой. У меня чувство, что я освободилась, понимаете? Впервые за много лет я перестала бояться! Я считаю дни, когда смогу уехать.

Монах в замешательстве теребил бороду. Если бы все было так просто!

– Вы не говорили с Речицким? – спросил он.

– О чем? Господи, конечно, нет! – воскликнула она. – Я с ним со дня похорон не виделась. И надеюсь, не увижусь. Рыдаев все сделает сам.

– Он считает себя убийцей…

– И что? Пришел с повинной? – Она почти кричала, как кричат люди, не уверенные в своей правоте, пытаясь убедить себя и других, что правы. – Ребров и Речицкий негодяи! Я была глупой девчонкой! Из-за них я уже восемь лет живу, оглядываясь…

«Очень по-женски», – подумал Монах.

– Лара, помните, вы спросили про ту запись с видеокамеры…

– А в чем дело? – Она взглянула настороженно.

– Я сказал, что ничего об этом не знаю. Ее нашли во время обыска у Реброва и попытались установить личность убитой девушки. Было открыто следствие, и Речицкому выдвинули обвинение в убийстве. Вчера я узнал, что следствие установило ее личность по фотографии из архива Реброва. Мне очень жаль, Лара. Копии есть также у Рыдаева и у меня. Рыдаев пока не знает, кто та девушка, но узнает.

Она беззвучно ахнула и закрыла лицо руками.

Монах потянулся за плюшкой. Отхлебнул чай. Ему было интересно, что дальше.