Женщина в голубом

– Олег, что же теперь будет? – Она снова превратилась в маленькую испуганную девочку. – Меня арестуют?

– Нет. Вам ничего не угрожает, Лара. Нет состава преступления. Я уверен, дело закрыли. Или не открывали. В случае чего Рыдаев докажет, как дважды два, что это была глупая шутка. Тем более что плодами ее никто не воспользовался. Разве что Речицкий пострадал морально, но отделался легким испугом. Вы правы, он не очень заморачивался убийством, допускаю, просто забыл. Во всяком случае, сон и аппетит это ему не испортило. Сейчас же, когда все вылезло, он чувствует себя убийцей… Похоже, только сейчас он осознал, что наделал. Он человек со всячинкой, я бы не хотел иметь его своим врагом – говорят, он бессовестный, циничный, нахрапистый. Но убийство, – Лара, это тяжкая ноша и кара. Каким бы он ни был, вы-то ведь не такая? Вы добрый человек, так ведь?

Монах смотрел на нее, ожидая ответа.

Лара промолчала.

– На вашем месте я бы встретился с Речицким. Желательно до того, как он узнает, что вы и есть та девушка. Пришел бы с повинной, так сказать. Он тертый калач, всякого навидался и нахлебался, сам не без греха. Он поймет. Тем более это подстроил его приятель. Поплачьте, расскажите, как мучились… Не мне вас учить. – Он помолчал немного и сказал: – Это к лучшему, Лара, поверьте. Для вас в первую очередь. Хватит жить оглядываясь, поставьте наконец точку. В том, что он рано или поздно узнает, можете не сомневаться. И еще. Майор Мельник допросит вас как свидетеля в убийстве Реброва. Вам следовало прийти к нему и все рассказать.

– Он бы подумал, что убила я! Вы бы рассказали?

Монах подумал, почесал бороду и сказал:

– Нет. Не думаю. Каждый выбирает для себя сам, тут вы правы. Насчет того, что он подумает… Не подумает. Тем более убийца Реброва и Анфисы уже найден, его вот-вот арестуют. Майор, конечно, спросит о… тех событиях. Но это уже не важно. Неловко и стыдно, но не важно. – Он снова помолчал и сказал, чтобы разрядить обстановку: – С вашего позволения я сварю себе кофе, не против?

Она кивнула, и Монах пошел в кухню варить кофе…

Глава 39 Игра в бисер

Все проходит. Пройдет и это.

Надпись на кольце царя Соломона

Артур Ондрик так и не был арестован.

Спустя два дня его нашли убитым в собственной квартире, где был учинен погром – грабители искали ценности и деньги. Сейф был вскрыт и пуст. Зоя Ондрик, вызванная из N., где она гостила у матери, показала, что пропали несколько картин, две бронзовые статуэтки, очень старые, и ювелирные украшения.

Посреди комнаты лежала на полу изрезанная ножом картина Марка Риттера «Любовь и вечность». Видимо, покупатель тоже догадался, что картина была подделкой…

Было открыто дело об убийстве и ограблении; майор Мельник поклялся, что рано или поздно поставит точку в этой мутной истории, полной настоящих и фальшивых убийств и поддельных картин…

Отпечаток указательного пальца неустановленного лица, обнаруженный на постере с наклеенной фотографией Реброва, принадлежал Артуру Ондрику. Его отпечатки также обнаружили в квартире Анны-Анфисы Трепаковой…

Майор Мельник вызвал на допрос Ларису Петровну Юшкевич и строго с ней говорил. Лара плакала и оправдывалась…

После кропотливой розыскной работы была установлена марка машины, совершившей наезд, – «Мерседес»-двухлетка синего цвета, а затем и ее хозяин, некто Ильин, работник местной филармонии. Майор мысленно поздравил себя с успехом и вытребовал ордер на обыск гаража подозреваемого. Машина оказалась та самая – «Мерседес» с разбитой фарой, помятым бампером и ободранным лаком, но сам Ильин со сломанной ногой уже три недели сидел на больничном и совершить наезд не мог. Единственный комплект ключей был на месте. Ильин едва не расплакался, увидев разбитую машину, и долго возмущался инсинуациям и обвинениям, доказывая, что никто из семьи! Слышите? Никто и никогда! Мы порядочные люди, а вам, молодой человек, надо лучше работать и искать преступников и вообще… Тут он внезапно замолчал, уставившись в пространство. Вспомнили что-нибудь, участливо спросил майор. Оказалось, три недели назад у него гостила сестра с сыном Санькой, оболтусом и безотцовщиной пятнадцати лет от роду, и он, Ильин, воспитывал и назидал племянника…

– Не может быть, – горестно повторял Ильин, – как он мог, паршивец? Я же ему вместо отца, ни в чем не отказывал, а он без спросу угнал, убил человека… Не верю!

В ходе следствия выяснилось, что угонщиков было двое – вышеупомянутый Санька и его дружок постарше, оказавшийся заводилой, – за пару дней до происшествия он сдал на права и горел желанием попробовать себя в деле…

Не мафия, не сведение счетов, не месть, а обыкновенный нелепый глупый случай. Так и живем, сказал себе майор Мельник, не зная, что за углом. Кто скажет, что это было? Случайность? Или закономерность, которой мы не сумели распознать? Вот в чем вопрос. Тут он вспомнил Монаха, который любит порассуждать о неслучайных случайностях, и подумал, что склонность к бессмысленному трепу заразительна…