Женщина в мире мужчин

сразу все поймут, что возвращаться я не собираюсь, и «тревогу поначалу бить»

не станут.

Повод Алекс предоставил мне в этот же вечер, заявившись домой к часу ночи

– впервые, надо сказать, и, видимо, не случайно, за нашу совместную жизнь. И,

ожидая скандала, а услышав от меня только просьбу уехать к моим родителям,

был, в общем-то, так счастлив, что даже сам помог мне перевезти кроватку и

кое-какие наши вещи, ибо он был уверен, что мы лишь на «короткую побывку».

Не могу сказать, что мои родители были рады нашему приезду, но они всё же

любили своего первого внука, и нас не выгнали. И по сравнению с тем, как

бывало нам у родителей, когда отец пил, всё шло довольно спокойно целых два

месяца. Я даже настолько расслабилась и успокоилась, что рассказала своей

матери, что не собираюсь возвращаться к Алексу, ведь она всё время

спрашивала, когда же мы уедем? Это было моей ошибкой. Я недооценила того,

что моя бедная мать, прожив всю жизнь с сильно пьющим человеком – только

бы не остаться одной, потому что «осудят люди», твёрдо займёт позицию моего

супруга и его родителей.

Она тут же рассказала о моём решении предкам Алекса, и они вместе

составили план по возвращению «блудной овцы в стойло». Сразу оговорюсь, на

сегодняшний момент я мою мать простила, и мы всё «проговорили и выплакали»

за несколько очень непростых бесед. И я, и мой теперешний супруг всячески

помогаем им с отцом, ведь они уже пожилые люди за семьдесят со слабым

здоровьем. А тогда…

Иногда даже думаю, вспоминая прошлое: «Как я всё это выдержала? Что мне

давало силы?» И шлю искреннюю благодарность всем, кто мне помогал, потому

что сейчас даже страшно представить, что я могла тогда вернуться к Алексу, и

моя жизнь пошла бы по другому Пути.

Итак, мне была объявлена «холодная война». По плану, который придумали

родители моего мужа, из самых благих – как им казалось – намерений.

Наступление началось с того, что моя мама заявила мне:

– Или ты возвращаешься к мужу, или в нашем доме (как будто этот дом не

был и моим) у тебя должно быть всё своё! Своя паста, своё постельное бельё,

своя посуда, своя туалетная бумага и свой вклад в оплату квартиры. И ещё у тебя

и твоего сына есть одна пустая полка в холодильнике, а наши продукты трогать

не смей!

Честно сказать, я всего ожидала в попытках меня вернуть, но не такого удара

«под дых» от своих же близких. Ведь и они, и родители Алекса знали, что все

свои «декретные» я ежемесячно, даже не забирая, начала переводить

автоматически на счёт детского дома. С маленьким сыном я не могла туда

ездить, так хоть помогала материально бедным больным детям. Так что все были

в курсе – собственных денег у меня не было, а значит, «приползу» обратно. А

куда ж мне с маленьким ребёнком деваться-то? Но, ведь вы уже поняли, я –

упрямая, а они меня плохо знали. И, как говорят в народе, я «собрала всю свою

волю в кулак», и даже не заплакала при матери, хотя хотелось «зарыдать в

голос», ибо такое предательство от родной мамули нелегко воспринять

44

спокойно. Но я понимала – каждое моё слово будет передано, каждая моя

слезинка доставит радость «вражеской» стороне, поэтому не стала ругаться, а

лишь спросила:

– Надеюсь, мама, твоя ненависть не распространяется на твоего внука, и ты

побудешь с ним пару-тройку часов? Мне нужно кое-куда съездить.

В лице матери что-то дрогнуло, но она не могла, видимо, нарушить

«договор» и съязвила:

– Я даже покормлю его за свой счёт! А ты можешь думать до вечера, у тебя

три часа.

Мне только это и было нужно, чтобы спокойно подготовиться к отражению

удара, и составить какой-то план самообороны, ну… и нареветься тоже. О

возврате, в коем были уверены все «в стане врага», и речи не было. Ведь, если до

этого момента у меня существовали хоть какие-то иллюзии об их отношении ко

мне, то сейчас всё чётко стало на свои места. «Ну, что ж – так даже лучше, я

никогда не буду об этом сожалеть», – подумала я. – Ведь когда сожжены все

мосты и о возврате речи быть не может – есть только один путь, вперёд. Как

говорили мы когда-то «Tertium non datur – третьего не дано».

Времени у меня было мало, звонить из квартиры матери я не могла – всё тут

же было бы доложено, так что, в первую очередь, спасли меня тогда уличные

телефонные будки, которых и нет уже, а тогда стояли чуть ли не возле каждого

дома. Я позвонила подруге и просто попросила помощи и денег, и лишь потом

«заревела» от обиды. Спасибо подружке, что не стала в тот момент ничего

расспрашивать, а просто поняла, зная меня, что, если я её о чём-то прошу,

значит, случилось нечто экстраординарное. Ведь это мне всегда и все

плакались в жилетку и просили совета – так что, во вторую очередь, меня