Женщина в мире мужчин

– Пошёл вон! Я этого не делала.

Алекс хотел ещё мне что-то сказать, но, уперевшись взглядом в мои глаза,

полные на тот момент презрения, молча вышел.

Уже потом от Светланы Ивановны я узнала, что это она, на радостях,

позвонила и моей матери, и моей сестре, которые очень переживали за меня. И

она же отругала моего супруга за то, что тот предположил, будто я могла вообще

встать после операции, а не то, чтобы ходить и звонить. Ха, это она ещё не

слышала слова, которыми Алекс «отблагодарил» меня за сына… Но если вы

думаете, что узнав о моей непричастности к срыву его «хвастанья»

39

новорожденным, супруг передо мной извинился, то вы – глубокий идеалист,

оторванный от реальности. Ничего подобного не произошло. Не было ни

словечка, хотя Алекс и знал, что Светлана Ивановна рассказала мне об их

беседе. А зачем? Ведь этот мир, как полагают мужчины, подобные Алексу,

принадлежит им – и они считают ниже своего достоинства унижаться перед

женщиной, особенно перед своей женой. Слава Всевышнему, что не все так

думают! И это и сейчас во мне говорит та боль, которая в тот момент была

настолько сильной, что у меня сразу пропало молоко, как говорят, «перегорело».

И даже позже, когда мне пришлось кормить сына смесями, Алекс не преминул

съязвить: «Все женщины грудью кормят, а ты искусственника растишь!». Как

будто не он был причиной этого. Мне захотелось его ударить. Вот тогда-то я и

ответила себе осознанно на вопрос о том, а люблю ли я его.

И подумала: «Хорошо, что у родителей после смерти бабушки и дедушки и

продажи их дома сейчас большая пятикомнатная квартира, где две комнаты –

мои. Будет где нам с сыном жить». Эта мысль неожиданно проскочила в моей

голове, но я уже чётко поняла, что рано или поздно так и будет. Вот только как

это сделать? И кто меня поймёт? Ведь муж не курит, не пьёт, не гуляет, – во

всяком случае об этом ни разу никто не слышал – не беден, а скорее наоборот.

Так что, с точки зрения обывателя, дамочка неизвестно чего хочет и блажит в

послеродовой депрессии.

Короче, я совсем не знала, что же мне делать, но понимала, что меня так

просто – во всяком случае с ребёнком – не отпустят здесь и не примут дома у

родителей. Потому как я попробовала однажды приехать к ним с сыном после

ссоры с Алексом по поводу того, что он тоже должен вставать к ребёнку ночью.

Алекс категорически отказался это делать, заявив, что он – мужчина (великий

аргумент!), он работает, а я дома сижу, ничего не делая. Без комментариев, как

говорится… Но позже я, увы, не раз слышала такую формулировку от мужей

моих клиенток.

В тот раз мы с сыном приехали к родителям на недельку, но вынуждены

были вернуться через день. Во-первых, у предков снова был пьяный скандал, а

во-вторых, мне «вытрепали» все оставшиеся нервы из-за того, что маленький

ребёнок не давал им спать. Алекс воспринял наше столь быстрое возвращение

как своюпобеду и… вообще «переехал» спать в другую комнату, чтобы мы ему

не мешали. Хорошо ещё, что не уехал к родителям, скажут те, для кого это

норма, но, к счастью, для меня это нормой не было, и стало последней каплей в

осознании того, что супруг не только меня, но и ребёнка-то не очень любит, ну…

или как-то непонятно для меня любит. А ещё я поняла, что мне нужен какой-то

серьёзный план, чтобы Алекс нас отпустил добровольно. Я пыталась несколько

раз связаться с Маем, но моё состояние было настолько нервным и

напряжённым, да ещё плюс безсонные ночи, что ничего не выходило. И я

поняла, что решать придётся всё самой.

Итак, то, что мы уедем – решено. Но куда? Жилплощадь-то у нас с сыном

была, но «отягощённая» неблагоприятным соседством пьющего отца-дедушки.

И я обзвонила кучу медицинских центров, где пообещали за «кругленькую»

сумму решить проблему отцовского алкоголизма разными способами, вплоть до

40

кодирования, и стала понемногу откладывать на лечение отца часть денег,

получаемых мной, как «декретная зарплата». А одновременно я вела разговоры с

матерью о том, что отец уже стал слаб здоровьем, чтобы так пить, да и внук,

подрастая, с кем общаться будет – со зверем-алкоголиком, что ли? А когда мать

сдалась, согласившись с моими доводами, то я начала беседовать о кодировании

с отцом – ведь у него, действительно, начались проблемы со здоровьем. И

медленно, но верно, мне удалось сдвинуть с места «этот состав». И, забегая

вперёд, скажу, что к однолетию моего сына, отец закодировался во второй раз в

жизни.

Таким образом вопрос о том, куда нам идти жить постепенно решался. Но

по-прежнему остро стоял другой – как уйти? А тем временем наши отношения с

Алексом становились всё холоднее и холоднее, и он стал часто оставаться