Женщина в мужской игре

Не доехав одного километра до пункта пропуска, слева на обочине он увидел скопление машин и мигание проблесковых маячков автомобилей ГАИ. Виктор остановился и направился туда, где оживленно суетились сотрудники милиции в окружении живого кольца зевак. Когда он подошел ближе, его изумлению не было предела. Он увидел то, чего больше всего боялся увидеть. В кювете, вверх колесами, отсвечивая хромированными дугами, лежала «Нива» Глеба. Рыбаков осмотрелся по сторонам, но самого Заборина нигде не увидел. Виктор подошел к знакомому сотруднику ГАИ и, забыв поздороваться, спросил:

— Что здесь произошло?

Милиционер оторвал взор от протокола и узнав Рыбакова, тяжело вздохнув, ответил:

— Пока трудно сказать. Свидетелей нет, но предположительно водитель не справился с управлением.

— А где он сам?

— Его только что увезла скорая помощь, — ответил тот.

— Он жив? — еле смог вымолвить Виктор.

— Пока, да, но, как сказали врачи, состояние очень тяжелое. Серьезная черепно-мозговая травма и множественные переломы. Хотя, он парень молодой, может быть и выкарабкается, — оптимистично предположил ГАИ-шник, но затем изменился в лице и добавил, — Однако, врач сказал, что шансов мало.

Виктор подошел к автомобилю и стал его осматривать, насколько это было возможно. Весь салон был в бурых пятнах крови. На внутренней части крыши были разбросаны сигареты и денежные купюры. Виктор открыл бардачок, надеясь найти там блокнот с записями или мобильный телефон, но он оказался пуст.

— Личные вещи пострадавшего изъяли? — спросил Рыбаков, вновь подойдя к сотруднику ГАИ.

— Вот, это все. — Инспектор протянул Рыбакову паспорт Заборина и водительское удостоверение.

Виктор взял в руки документы и стал их листать, в надежде найти между страницами, хоть какой-нибудь обрывок бумаги с записью номера автомобиля. Однако и там ничего не оказалось.

Он еще раз обошел искореженную машину, рассматривая то, что от нее осталось и, вдруг неожиданно вспомнил, что Глеб никогда ничего не записывал ни в блокнот, которого и него никогда не было, ни на листках бумаги. Все телефоны, номера автомобилей и фамилии, которые он хотел передать Рыбакову, он фиксировал исключительно на спичечных коробках или пачке из-под сигарет.

Виктор подошел к другому сотруднику милиции, который опрашивал людей. Молодой парень в погонах старшего лейтенанта, сидел на корточках и, положив на колено кожаную папку с бумагами, быстро записывал установочные данные тех людей, которые хоть что-то могли пояснить. Майор показал ему свое служебное удостоверение и спросил:

— Вы осматривали салон автомобиля?

— В общих чертах, — смущенно ответил старший лейтенант, — А что вас там интересует?

— Я хотел бы узнать, не было ли там спичек или пачки из-под сигарет?

Милиционер подозрительно посмотрел на майора и протянул ему свои сигареты и зажигалку.

Виктор улыбнулся, осознав, насколько нелепо прозвучал его вопрос.

— Нет, спасибо, — ответил он, — Меня интересовали ЕГО сигареты.

— Товарищ, майор, я из салона ничего не брал. Можете посмотреть сами, а мне, извините, работать нужно. — Старший лейтенант пожал плечами и вновь вернулся к опросу свидетелей.

Виктор еще раз осмотрел салон, но так и не нашел того, чего искал. Он опять вернулся к инспектору ГАИ и спросил:

— А кто сообщил вам о случившемся ДТП?

Милиционер огляделся по сторонам и указал авторучкой на пожилого мужчину, стоявшего рядом со страшим лейтенантом.

— Вот этот гражданин. Он подъехал к нашему посту и сообщил, что на трассе произошла авария.

Рыбаков подошел к ним ближе. Тот только начал давать показания, поэтому Виктор устроившись рядом и не вмешиваясь в ход опроса, стал слушать их разговор.

— Вы видели, как этот автомобиль оказался в кювете? — задал свой вопрос милиционер.

— Нет, — сразу ответил тот и пояснил, — Я возвращался из России и на подъезде к этому месту увидел светлый микроавтобус, стоявший на обочине по направлению к пункту пропуска. Тут обычно в ночное время дежурят ваши коллеги, — мужчина имел ввиду сотрудников ГАИ, — Поэтому я сбросил скорость и лишь тогда увидел в кювете лежащую на крыше машину. Возле нее крутился, как я понял позже, водитель этого микроавтобуса. Я остановил свой автомобиль, и, прихватив аптечку, вышел, чтобы оказать возможную помощь.

Увидев меня, этот неизвестный побежал к микроавтобусу и на ходу мне крикнул, что поедет вызывать скорую помощь. Однако, почему-то не поехал в сторону поста ГАИ, до которого было около километра, а развернулся в сторону города.

— А Вы запомнили, как выглядел водитель этого микроавтобуса? — все же вмешался в разговор Рыбаков.

Старший лейтенант бросил недовольный взгляд на майора, но промолчал. Мужчина вытянул губы и почесал ладонью небритую щеку.

— Описать не смогу, — признался он, — Темно было. Могу сказать, что внешность у него была греческая.

— А как вы определили, что греческая, а не кавказская? — усмехнулся Рыбаков.

— А что тут определять. — Удивился свидетель, — Характерное лицо для многих греков Приазовья и говорил он без акцента. А вот кавказцы, сколько бы не прожили у нас или в России, избавиться от акцента не могут.