Женщина в общественных движениях России

И, за всмъ тмъ, институтское воспитаніе внесло въ русскую новую жизнъ много новыхъ дрожжей, которыя, перебродивъ, подняли, въ конц концовъ, совсмъ не то тсто, какого добивалась чадолюбивая императрица. Если мы обратимся къ забытой беллетристик тридцатыхъ и сороковыхъ годовъ, то увидимъ институтку героинею въ большинств тогдашнихъ романовъ и повстей, a Погорлъскій (графъ Перовскій) создалъ настоящій апоеозъ институтки въ своей «Монастырк». Институтка – царица воображенія авторовъ перваго николаевскаго десятилтія. При этомъ легко замтить, что почти никогда институтка не изображается счастливою. Попавъ въ условія дйствительной русской жизни, она похожа. на молодую пери, для которой рай остался уже позади, a кругомъ и впереди – юдоль зрлищъ, способныхъ наполнять ея сердце лишь ужасомъ, скорбью, отвращеніемъ. Институтка всегда жертва подлости, грубости, обмановъ, недостойныхъ сплетенъ, насилія, она всюду чужой человкъ во враждебномъ лагер, она только и длаетъ, что страдаетъ и тоскуетъ. Разумется, не монстры – въ род описаннаго Герценомъ – вдохновляли Марлинскаго и его школу на подобныя идеализаціи, и въ общемъ житейскомъ положеніи институтки было, какъ видно, и впрямь что-то способное вызывать искреннее сочувствіе доброжелательныхъ людей. Для институтокъ, трижды въ поэм, измнилъ сатирическому смху своему авторъ «Мертвыхъ душъ». Онъ долженъ былъ хорошо знать ихъ, потому что самъ былъ преподавателемъ исторіи въ Патріотическомъ институт и, очевидно, сохранилъ о нихъ доброе воспоминаніе, такъ какъ, за исключеніемъ жены Манилова, институтки Гоголя написаны съ какою-то жалостливою симпатіей; въ нихъ чувствуются «голубки въ черной ста вороновъ».