Женщина в окне

Вокруг меня опрокинутый мир. Сквозь пелену бури слышу собственный стон.

Даже в темноте вижу, что на крыше непроходимые заросли. Растения словно вырвались из горшков и клумб, стены увиты лозой. Плющ карабкается по вентиляционному блоку. Впереди виднеются обломки шпалеры, все ее двенадцать футов, покосившиеся набок под весом листьев.

И над всем этим не просто идет дождь, а вздымаются, как паруса, обширные полотнища воды. Они падают на крышу, пенятся на каменной кладке. Промокший халат облепил мое тело.

Я медленно поворачиваюсь, чувствуя слабость в коленях. С трех сторон отвесные края на высоте четвертого этажа, с востока, как гора, возвышается стена школы Святой Димфны.

Надо мной небо. Вокруг открытое пространство. Пальцы сжимаются. Ноги трясутся. Дышу прерывисто. Вокруг невообразимый шум.

Вижу внизу темную дыру – люк. Из него появляется рука, согнутая для защиты от дождя. Итан.

Темный силуэт поднимается на крышу, в руке поблескивает серебристое острие ножа для писем.

Я останавливаюсь, неуверенно отступаю назад. Задеваю ступней купол светового фонаря, чувствую, как он слегка подается – хрупкий, Дэвид предупреждал меня. «Если на него упадет ветка, все окно может вылететь».

Тень появляется рядом со мной. Я вскрикиваю, но ветер относит мой крик прочь, как сухой лист.

Итан удивленно отшатывается. Потом смеется.

– Никто тебя не услышит. – Он пытается перекричать завывание бури. – Мы в…

Едва он произносит это, как дождь припускает еще сильнее.

Мне нельзя двигаться назад, иначе наступлю на световой фонарь. Делаю шажок в сторону, всего на дюйм, и попадаю ступней на мокрый металл. Смотрю вниз. Лейка для полива, которую перевернул Дэвид.

Ко мне приближается Итан, весь промокший. Он тяжело дышит, на темном лице блестят глаза.

Наклонившись, я хватаю лейку, бросаю в него – но у меня кружится голова, и лейка выскальзывает из руки, отлетает в сторону.

Он пригибается.

И я бегу.

В темноту, в заросли, страшась неба над головой, а еще больше – мальчика, идущего за мной по пятам. Мысленно представляю себе план крыши – слева ряд самшитовых деревьев, за ними цветочные клумбы. Справа пустые кашпо и привалившиеся к ним, как пьянчужки, мешки с грунтом. Прямо впереди шпалера.

Грохочет гром. Молнии прорезают тучи, заливают крышу белым светом. Завеса дождя содрогается, ходит ходуном. Я устремляюсь сквозь нее. В любой момент небо может обвалиться и разнести меня в клочья, но все же сердце мое бьется, кровь разогревает сосуды, и я несусь к шпалере.

На входе в галерею – стена воды. Я прорываюсь сквозь нее в туннель, темный, как крытый мост, влажный, будто джунгли. Здесь, под пологом ветвей и лиан, тише, словно буря бушует за стеной. Слышу собственное тяжелое дыхание. С одной стороны стоит небольшая скамья. «Через тернии к звездам».

Они в дальнем конце туннеля, как я и рассчитывала. Бросаюсь туда. Хватаю обеими руками. Поворачиваюсь.

За водопадом маячит силуэт. Вспоминаю, что именно таким впервые его увидела – тень, проступающая сквозь заиндевевшее стекло входной двери.

А потом он проходит сквозь водяную завесу.

– Это же просто идеально. – Он вытирает мокрое лицо, двигается ко мне. Куртка у него промокла, концы шарфа свисают вниз. В руке зажат нож для писем. – Я собирался сломать тебе шею, но так даже лучше. – Он изгибает бровь. – Ты так ошалела, что спрыгнула с крыши.

Я трясу головой.

Итан улыбается.

– Ты не согласна? Что у тебя там такое?

И тогда он видит, что у меня «там такое».

Я держу в дрожащих руках садовые ножницы – они тяжелые, и я вся трясусь – но поднимаю их к его груди и делаю шаг вперед.

Он больше не улыбается.

– Опусти это, – говорит он.

Я снова качаю головой, подхожу ближе. Он в нерешительности.

– Опусти, – повторяет он.

Я делаю еще шаг вперед, щелкаю ножницами.

Он бросает взгляд на лезвие у себя в руке.

И отступает в завесу дождя.

Я выжидаю несколько мгновений, хватая ртом воздух. Итан растаял.

Медленно-медленно пробираюсь к арке входа. Там останавливаюсь, чувствуя, как мне в лицо летят брызги, и направляю ножницы концами вперед, на манер лозоходца.

Потом я выдвигаю свое оружие и прыгаю через водяную завесу. Если Итан поджидает меня, то он…

Я замираю, с волос ручьями стекает вода, одежда насквозь промокла. Его там нет.

Обследую поверхность крыши.

Никаких его следов нет у самшита.

Около вентиляционного блока.

На цветочных клумбах.

Над головой вспыхивает молния, и крыша освещается белым светом. Вижу, что вокруг пусто – лишь буйно разросшиеся растения и холодный дождь.

Но если его здесь нет, значит…

Он набрасывается на меня сзади быстро и решительно, и от неожиданности я кричу. Я роняю ножницы и падаю вместе с ним, ударившись виском о мокрую крышу. Слышу треск, рот наполняется кровью.

Сцепившись, мы катимся по битуму и врезаемся в бортик светового фонаря. Я чувствую, как стекло сотрясается от удара.

– Сука, – бормочет он, обдавая мое ухо горячим дыханием.

Но тут он выпрямляется, придавив мне горло ступней. Я задыхаюсь.

– Не беси меня, – хрипит он. – Ты спрыгнешь с этой крыши, или я скину тебя. Давай.

Смотрю, как на битуме рядом со мной вскипают капли дождя.