Женщина в окне

Я почувствовала на веках свет. Открыла глаза.

И сощурилась. Над нами простиралось необъятное, бесконечное небо, глубокий океан облаков. На меня падали снежинки, похожие на цветы. Я посмотрела на телефон. 07:28. Пять процентов мощности.

Оливия слегка заворочалась во сне, оперлась на левую руку, правая бессильно вытянулась вдоль тела. Щекой она прижималась к земле. Я перевернула ее на спину, смахнула снег со щеки. Нежно потрогала за ухо.

Эд не двигался. Я наклонилась к его лицу. Он все еще дышал.

Телефон отогревался в кармане моих джинсов. Теперь я выудила его – вдруг удача улыбнется? – вновь набрала 911. Затаив дыхание, представила себе, что он звонит, почти услышала его трели около уха.

Ничего. Я уставилась на экран.

Посмотрела на машину, беспомощно лежащую на крыше, как раненое животное на спине. У нее был какой-то неестественный, будто смущенный вид.

Потом бросила взгляд на долину, ощетинившуюся деревьями, на тонкую серебристую ленту реки, которая змеилась где-то далеко внизу.

Я встала и повернулась.

Надо мной возвышалась гора. При свете дня я увидела, что неправильно оценила высоту, с которой мы упали, – мы находились по меньшей мере в двухстах ярдах от дороги, и каменистая поверхность выглядела даже более неприступной, чем мне показалось ночью. Мой взгляд поднимался выше и выше, пока не достиг вершины.

Я сжала рукой горло. Мы рухнули с такой высоты и выжили.

Чтобы увидеть небо, пришлось еще больше закинуть голову. Я зажмурилась. Оно казалось таким необъятным. Я ощущала себя крохотной фигуркой в кукольном домике. Словно видела себя издалека – еле заметную точку. Я повернулась кругом, закачалась.

Все поплыло у меня перед глазами. Я почувствовала резкую боль в ногах.

Я затрясла головой, потерла глаза. Мир вокруг сжался, вернулся в прежние границы.

Несколько часов я дремала рядом с Эдом и Оливией. Когда я очнулась, было 11:10. На нас волнами налетал снег, ветер свистел над головой, как хлыст. Звучали близкие раскаты грома. Я смахнула с лица снежинки, вскочила.

Все тот же туман перед глазами, как рябь на воде, и на этот раз у меня подогнулись колени. Я начала валиться на землю.

– Нет, – хрипло произнесла я.

Распластав руку на снегу, я попробовала встать.

Что со мной происходит?

Нет времени, нет времени. Я оттолкнулась от земли, поднялась. Увидела перед собой Оливию и Эда, наполовину занесенных снегом.

И принялась затаскивать их в машину.

Почему время ползло так медленно? В последовавший за этим год казалось, что два месяца проходят быстрее, чем те несколько часов с Эдом и Оливией в перевернувшейся машине, когда за окнами толща снега нарастала, как приливная волна, а лобовое стекло скрипело и дрожало под его напором.

По мере того как шум снаружи усиливался, а свет внутри меркнул, я пела дочери популярные и детские песенки, придуманные мной мелодии. Я рассматривала изгибы ее уха, проводила по ним пальцем, бубнила ей на ухо. Я прижалась к мужу, сплела свои ноги с его ногами, держала его за руки. Я жадно съела сэндвич, залпом выпила пакетик сока. Откупорила бутылку вина и только потом сообразила, что это приведет к обезвоживанию. Но мне хотелось выпить. Так хотелось.

Было ощущение, что мы под землей. Мы спрятались в какое-то тайное и темное убежище, сокрытое от мира. Я не знала, когда мы выберемся отсюда. Как выберемся. Выберемся ли вообще.

В какой-то момент мой телефон отключился. В 15:40 оставалось два процента от мощности батареи. Я заснула, а когда проснулась, экран был темным.

Вокруг было тихо, если не считать завываний ветра, и неровного дыхания Ливви, и чуть слышного клокотания в горле у Эда. И моих сдавленных рыданий, рождавшихся где-то глубоко внутри.

Тихо. Абсолютно тихо.

Я очнулась в чреве машины, перед глазами плыл туман. Но потом увидела просачивающийся в кабину свет, тусклое мерцание за лобовым стеклом, услышала тишину так, как обычно слышишь шум. Тишина жила в машине, словно живое существо.

Высвободившись, я потянулась к дверной ручке. Она ободряюще щелкнула, но дверь не поддавалась.

Нет.

Я поползла на коленях, перекатилась на поврежденную спину, уперлась ступнями о дверь и толкнула. Она немного подалась, но снег мешал ей открыться. Я стала лягать ногами окно. Кое-как удалось преодолеть сопротивление снежной массы, и в кабину хлынула небольшая лавина.

На животе я выползла наружу, плотно зажмурив глаза от света. Когда я вновь открыла их, над далекими горами разгоралась заря. Я встала на колени, обозревая новый мир вокруг: заснеженную долину, далекую реку, пушистый белый ковер под ногами.

Я покачнулась, стоя на коленях. Потом услышала треск и поняла, что не выдержало ветровое стекло.

Утопая в глубоком снегу, я доковыляла до переда машины и увидела пролом в стекле. Вернулась к пассажирской двери, залезла внутрь. Снова я вытащила из-под обломков крушения сначала Ливви, потом Эда и уложила рядом на землю.