Женщина в окне

– Выходила.

– Ну и как?

– О-о, ужасающе.

– Все так же?

– Так же.

Очередная пауза.

– И последний раз… – говорит она.

– Обещаю. Все это пустые выдумки.

Мы прощаемся друг с другом и заканчиваем разговор.

Потираю рукой затылок. Я часто так делаю, когда приходится лгать.

Глава 86

Перед тем как начать, надо все обдумать. Я не имею права на ошибку. У меня нет союзников.

Разве что один найдется. Правда, пока я не стану к нему обращаться. Не могу.

Надо, надо хорошо подумать. Но сначала необходимо поспать. Может быть, дело в вине – вероятно, в нем, – но я вдруг чувствую, что очень устала. Смотрю на телефон. Почти половина одиннадцатого. Время летит.

Я возвращаюсь в гостиную, выключаю лампу. Поднимаюсь в кабинет, выключаю компьютер. Снова наверх, в спальню. Панч идет за мной, прихрамывая. Надо что-то сделать с его лапой. Возможно, Итан согласится отвезти кота к ветеринару.

Заглядываю в ванную. Я чересчур утомлена, чтобы вымыть лицо, почистить зубы. К тому же делала то и другое утром. Завтра наверстаю. Сбрасываю одежду, беру на руки кота, забираюсь в постель.

Панч разгуливает по простыням, устраивается в дальнем углу. Прислушиваюсь к его дыханию.

Однако – возможно, это вино, почти наверняка вино – мне не заснуть. Я лежу на спине, уставившись в потолок, на волнообразный узор розеток молдинга. Потом перекатываюсь на бок, всматриваюсь в темноту коридора. Переворачиваюсь на живот, прижимаюсь лицом к подушке.

Темазепам. По-прежнему во флаконе на кофейном столике. Надо подняться, спуститься. Вместо этого переворачиваюсь на другой бок.

Теперь я вижу то, что за сквером. В доме Расселов угомонились. В кухне темно, в гостиной задернуты шторы, лишь комната Итана озарена призрачным свечением компьютерного монитора.

Я всматриваюсь в дом, пока у меня не начинает рябить в глазах.

– Что ты собираешься делать, мамочка?

Я опять переворачиваюсь на живот, зарываюсь лицом в подушку, сжимаю веки. Не сейчас. Не сейчас. Сосредоточься на чем-то другом, чем-то другом.

Сосредоточься на Джейн.

Перематываю назад. Проигрываю разговор с Биной, вспоминаю Итана у окна, с распластанными по стеклу пальцами. Быстро перематываю «Головокружение», визит Итана. Одинокие часы этой недели проносятся передо мной в обратном порядке. Кухня заполняется посетителями – сначала детективы, потом Дэвид, Алистер, Итан. Все мелькает, ускоряясь, расплываясь, – мимо кафе, мимо больницы, мимо того вечера, когда я видела, как она умирала. Камера прыгает с пола мне в руки – назад, назад, к тому моменту, когда Джейн повернулась от раковины ко мне лицом.

Стоп. Я ложусь на спину, открываю глаза. Надо мной, как экран, простирается потолок.

И весь кадр заполняет Джейн – женщина, которую я знала под этим именем. Она стоит у кухонного окна, коса вьется между лопатками.

Эта сцена идет с замедленным воспроизведением.

Джейн поворачивается ко мне, и я приближаю ее яркое лицо, блестящие глаза, мерцающий серебряный кулон. Теперь расширяю кадр – стакан воды в одной руке, стакан бренди в другой. «Понятия не имею, помогает ли бренди!» – звонко произносит она. Звук объемный.

Я фиксирую кадр.

Что сказал бы Уэсли? «Уточним наши вопросы, Фокс».

Вопрос первый: почему она при знакомстве называет себя Джейн Рассел?

…Дополнение к первому вопросу: разве она представилась? Разве не я первая заговорила с ней и назвала ее этим именем?

Перематываю снова до того момента, когда я впервые услышала ее голос. Она вновь поворачивается к раковине. Проигрываю: «Шла к соседям…»

Да. Именно так – в тот момент я и решила, кто она такая. В тот момент я неправильно прочитала субтитры.

Итак, вопрос второй: что она мне ответила? Я быстро перематываю вперед, смотрю на потолок, навожу камеру на ее рот и одновременно слышу свой голос: «Вы живете с другой стороны сквера. Вы Джейн Рассел».

Она вспыхивает. Ее губы приоткрываются, и она говорит…

Но сейчас я слышу посторонний звук за кадром.

Что-то там внизу.

Звон разбитого стекла.

Глава 87

Если я наберу 911, скоро ли явится помощь? Если позвонить Литлу, снимет ли он трубку?

Моя рука тянется в сторону.

Мобильного нет.

Хлопаю по подушке, по одеялу. Ничего. Телефона здесь нет.

Думай. Думай. Когда в последний раз звонила? На лестнице, когда разговаривала с Биной. А потом – потом я пошла в гостиную, чтобы выключить свет. Что я сделала с телефоном? Взяла с собой в кабинет? Оставила там?

Понимаю, что это не имеет значения. У меня его нет.

Тишину вновь разрывают эти звуки. Звон разбитого стекла.

Слезаю с кровати, одна нога перед другой, упираюсь ступнями в ковер. Рывком поднимаюсь. Нахожу висящий на стуле халат, надеваю его. Подбегаю к двери.

Снаружи из светового люка падает тусклый свет. Крадусь по коридору, прижимаясь спиной к стене. Спускаюсь по лестнице, едва дыша, с сильно бьющимся сердцем.

Останавливаюсь на следующей площадке. Внизу все тихо.

Медленно-медленно иду на цыпочках в кабинет, ощущая под ногами ротанг, потом ковер. Из дверного проема разглядываю письменный стол. Телефона там нет.

Поворачиваюсь кругом. До злоумышленника остается один этаж. Я безоружна. Не могу позвать на помощь.

Внизу бьется стекло.