Женщина в озере

– Меня зовут Вирджи Кеппель, – сказала она дружелюбно. – Днем я работаю в парикмахерской, а по вечерам – в «Знамени Пума-Пойнт», здешней газете.

Извините, что забралась к вам в машину.

– Ничего, – сказал я. – Хотите здесь посидеть или подвезти вас куда-нибудь?

– Пожалуй, давайте отъедем немного дальше по этой улице, там потише!

Если вы вообще согласны со мной поговорить.

– Я вижу, у вас здесь информация налажена неплохо, – усмехнулся я и нажал на стартер.

Мы проехали мимо почтамта до угла, где висела бело-голубая стрелка с надписью «Телефон», указывавшая на узкую улицу, спускавшуюся к морю. Я свернул в нее, оставил позади телефонную станцию, миновал еще одно деревянное строение и наконец остановился под большим дубом, ветви которого накрывали всю улицу и простирались еще на добрых пятьдесят футов.

– Здесь годится, мисс Кеппель?

– Ах, меня все зовут просто Вирджи, и вы можете так... Здесь хорошо.

Рада с вами познакомиться, мистер Марлоу. Я вижу вы – из Голливуда, этого гнезда порока!

Она протянула мне твердую загорелую руку, и я пожал ее.

– Видите ли, я говорила с доктором Холлисом о бедной Мюриэль Чесс. Я надеялась, что вы не откажетесь рассказать еще некоторые подробности... Насколько я слышала, это вы обнаружили труп?

– Точнее, его нашел Билл Чесс. Я просто присутствовал при этом. Вы не говорили с Джимом Паттоном?

– Еще нет. Он куда-то уехал по делам. Я вообще-то не рассчитываю, что он мне много расскажет.

– Как знать, – сказал я. – Он же выставил свою кандидатуру на новый срок.

А вы как-никак представляете прессу!

– Джим – никудышный политик, мистер Марлоу. А про меня нельзя сказать, что я «представитель прессы». Мы здесь издаем маленький листок – чисто дилетантское предприятие.

– Ну, и что же вы хотели бы знать? – Я предложил ей сигарету и зажег спичку.

– Может, вы мне просто расскажете всю историю?

– Я приехал с письмом от Дерриса Кингсли, чтобы ознакомиться с его владением. Билл Чесс сопровождал меня и попутно рассказал, что его оставила жена. Показал ее прощальную записку. У меня была с собой бутылка, и мы с ним не спеша выпили. У него развязался язык, он чувствовал себя одиноким и жаждал выговориться. Так и вышло. А раньше я его и не знал совсем. На обратном пути мы стояли с ним на пристани, и Билл вдруг заметил руку, выглядывавшую из-под старого дощатого настила на дне озера. Выяснилось, что эта рука принадлежит тому, что некогда было Мюриэль Чесс... Пожалуй, это все.

– Насколько я поняла доктора Холлиса, она пролежала в воде довольно долго. Труп сильно разложился... и...

– Да. Вероятно, целый месяц, с тех пор, как она исчезла из дому. Нет никаких оснований предполагать что-либо другое. Маленькое письмо, которое она оставила, было прощальным письмом самоубийцы.

– Кто-нибудь в этом сомневается, мистер Марлоу?

Я посмотрел на нее краем глаза. Из-под копны волос на меня смотрели задумчивые темные глаза. Медленно опускались сумерки.

– Я думаю, полиция всегда сомневается, – сказал я.

– А вы?

– У меня нет никакой особенной точки зрения.

– А меня интересует и не особенная.

– Сегодня я увидел Билла Чесса впервые. Он показался мне очень импульсивным человеком, да и, по собственным словам, он – не святой. Но, похоже, он очень любил свою жену. Не могу себе представить, чтобы он жил там спокойно целый месяц, зная, что скрывается в воде под пристанью.

Представляете, вот он выходит из своего домика, смотрит на голубую гладь озера и мысленным взором видит, что происходит под этой гладью... И что он сам ее туда спрятал... Нет, не могу себе этого представить.

– Я тоже не могу, – мягко сказала Вирджи Кеппель. – И ни один человек не мог бы. И все же мы знаем, что такие вещи случались и что они будут случаться и впредь. Вы – торговец земельными участками, мистер Марлоу?

– Нет.

– Можно мне спросить, кто вы по профессии?

– На этот вопрос я не хотел бы отвечать.

– Это то же самое, как если бы вы на него ответили! – заметила она. – Кроме того, доктор Холлис слышал, как вы назвали Джиму Паттону свое полное имя. А у нас в редации есть телефонная книга Лос-Анджелеса. Впрочем, я ни с кем об этом не говорила.

– Очень любезно с вашей стороны.

– Я могу быть еще любезнее: если вы не хотите, то я и дальше не скажу никому об этом.

– И во что мне это обойдется? Ведь задаром у нас только смерть.

– Ни во что. Я не стану утверждать, что я – хороший репортер. Но мы никогда не стали бы печатать такого, что могло бы пойти во вред Джимму Паттону. Джим – это соль нашей земли. Но ведь вы сумеете добраться до истины, верно?

– Не делайте ошибочных умозаключений, – сказал я. – Меня совершенно не интересует Билл Чесс.

– А Мюриэль Чесс?

– А почему я должен ею интересоваться?

Она тщательно погасила сигарету.

– Это ваше дело, – сказала она. – Но есть одна маленькая деталь, над которой вы, возможно, захотите поразмыслить. Если вам еще об этом неизвестно. Месяца полтора назад сюда приезжал один полицейский из Лос-Анджелеса по фамилии Де Сото. Здоровый парень со скверными манерами. Нам он не понравился, и мы ему ничего не сказали. Я имею в виду нашу редакцию.