Женщина в озере

Лэвери знал ее как Мюриэль Чесс. У нас нет доказательств и оснований предполагать, что он знал ее в другой роли. Он встречал ее здесь. Возможно, он был на пути сюда, к миссис Кингсли, когда ее встретил. Такая встреча была для нее нежелательной. Конечно, он нашел бы здесь запертый дом, но он мог поговорить с Биллом, а Билл не должен был знать, что она покинула озеро Маленького фавна. Иначе он мог бы при случае опознать труп в озере. Тогда она пустила в ход все свои приманки против Лэвери. И это было для нее нетрудно. Ведь единственное, что мы наверняка знаем о Лэвери, это то, что он не мог спокойно пропустить ни одной юбки. Чем больше женщин, тем лучше. Для такой ловкой женщины, как Милдред Хэви-ленд, это была детская игра. Она обвела его вокруг пальца и просто взяла с собой. Они отправились в Эль-Пасо, и там была послана известная нам телеграмма.

Наконец она приехала с ним в Бэй-Сити. Вероятно, иначе не получалось.

Надо думать, он хотел вернуться домой, а она не могла отпустить его от себя.

Потому что Лэвери был для нее опасен. Лэвери один мог разрушить все доказательства, свидетельствовавшие о том, что Кристель Кингсли уехала с озера Маленького фавна. Если бы на самом деле начались поиски Кристель Кингсли, то Лэвери бы опросили одним из первых. С этого момента жизнь Криса Лэвери уже не стоила и ломаного гроша. Его отпирательствам никто бы не поверил, как это и случилось в действительности. Но если бы он выложил всю историю, то тут бы ему поверили, потому что налицо были все доказательства.

И как только начались поиски Кристель Кингсли, Лэвери был немедленно убит в своей ванной комнате, непосредственно после моего первого посещения. Вот, пожалуй, все, что об этом можно сказать.

Остается вопрос, почему она на следующее утро вернулась в дом. Но это одна из тех странных вещей, которые обычно совершают убийцы. Она сказала мне, что вернулась за своими деньгами, но в это я не верю. Более вероятно, что она предполагала поискать его деньги, а может быть, хотела еще раз спокойно осмотреться на месте действия, чтобы убедиться, что не оставила впопыхах каких-то улик, и, по возможности, устранить их. А может быть, она сказала мне правду: она хотела просто забрать оставленные разносчиками перед дверью газеты и молоко. Все может быть. Она вернулась и встретилась со мной.

Она разыграла сцену, и я попался на крючок. Паттон спросил:

– Но кто же убил ее, мой мальчик? Я думаю, вы не собираетесь взваливать это на Кингсли?

Я посмотрел на Кингсли.

– Ведь вы говорили с ней не сами, а через мисс Фромсет? Она была уверена, что разговаривает с вашей женой?

Кингсли покачал головой.

– Сомневаюсь. Мисс Фромсет не так-то легко обмануть. Она говорила мне потом, что голос Кристель показался ей очень изменившимся, каким-то подавленным. Это не вызвало у меня подозрений, пока я не приехал сюда, в дом. Когда я вчера вошел в комнату, то сразу заметил, что тут что-то не так.

Здесь было слишком чисто и аккуратно убрано. Кристель никогда бы не оставила дом в таком порядке. Когда Кристель куда-нибудь уезжала, то по всем комнатам валялись платья, везде были набросаны окурки, в кухне – полно пустых бутылок. Скорее я ожидал найти немытую посуду в кухне и полчища мух... Я подумал, может быть, дом убрала миссис Чесс. Но потом решил, что вряд ли. В тот день миссис Чесс была слишком занята: ссорилась с Биллом, а потом ее убили, или она сама покончила с собой, либо так, либо иначе. Но обо всем этом я думал вскользь, где-то в подсознании. Я не могу утверждать, что составил себе ясную картину.

Паттон встал со своего кресла, пошел к порогу и сплюнул. Возвращаясь, он вытер губы коричневым носовым платком. Потом снова уселся, больше на правую сторону, потому что ему мешала большая кобура. Он задумчиво смотрел на Дегамо. Тот стоял у стены, прямо и неподвижно, как каменная статуя. Его правая рука свисала вдоль бедра, пальцы были слегка согнуты. Паттон сказал:

– Я все еще не слышал, кто же убил Мюриэль. Это – часть вашего спектакля, или это еще требуется выяснить?

Я ответил:

– Мюриэль была убита человеком, считавшим, что она заслуживает смерти, человеком, который ее любил и ненавидел, человеком, знавшим о ее преступлениях. Таким человеком, как Дегамо.

Мрачно улыбаясь, Дегамо отделился от стены. Его правая рука сделала быстрое, точное движение, и теперь в ней был револьвер. Он держал его свободно, дуло смотрело в пол. Дегамо заговорил, не глядя на меня.

– Я не думаю, чтобы у вас было оружие. У Паттона есть, но пока он его достанет, оно, я думаю, ему мало поможет. Может быть, у вас и есть какие-нибудь доказательства для вашего последнего утверждения. Или это для вас не настолько важно, чтобы ломать себе голову?

– Однако маленькое доказательство, пожалуй, у меня есть, – сказал я. – Не очень весомое. Но его хватит. Кто-то стоял в гостинице «Гренада» за зеленой портьерой больше получаса. Он стоял так неподвижно, как может стоять только полицейский, потому что его этому учили. И у него имелась резиновая дубинка.