Женщина в озере (Сборник)

— Как-то вы странно работаете на своих хозяев. По моему мнению, вы, ребята, дьявольски ошибаетесь, или вас специально запутали. Ладно, пошли. На тот случай, если вы правы, я войду первым. Вдруг Кингсли пожелает сопротивляться. А у меня большой живот. Это отличная защита.

Мы поднялись и зашагали по берегу озера. Уже возле волнореза я спросил:

— А вскрытие было, шериф?

Паттон кивнул.

— Она действительно утопилась. Говорят, это не вызывает сомнений. Утопилась и все. Никто не колол ее ножом, не пристреливал и не разбивал головы. На теле остались следы, но они как будто не имеют большого значения. Да и вообще тело не слишком-то годится для исследования.

Де Гармо побледнел и, похоже, разволновался.

— Кажется, мне стоило промолчать, сержант,— ласково прибавил Паттон.— Я вижу, что вы хорошо знали эту даму.

— Не будем больше о ней,— произнес де Гармо.— Займемся делом.

Мы приблизились к дому Кингсли и поднялись по ступенькам. Паттон спокойно открыл дверь — она была отперта,— и мы вошли внутрь.

Деррас Кингсли лежал с закрытыми глазами в глубоком кресле у погасшего камина. Рядом стоял пустой стакан и почти опорожненная бутылка виски. Окна были закрыты, и в воздухе висел тяжелый запах алкоголя. Пепельницу доверху наполняли окурки, а рядом лежали две пустые пачки из-под сигарет. Лицо Кингсли было красным. Он храпел, а руки его свисали с кресла так, что пальцы касались пола. Паттон некоторое время смотрел на спящего молча.

— Мистер Кингсли,— спокойно и тихо сказал он наконец.— Мы бы хотели немного с вами побеседовать.

Глава 37

Кингсли вздрогнул, открыл глаза, посмотрел на Паттона, потом на де Гармо и, напоследок, на меня. Глаза у него опухли, но в них проглядывала мысль. Он медленно принял сидячее положение и, потерев ладонями щеки, проговорил:

— Я заснул. Будто отрубился два часа назад. Похоже, я напился, как свинья. Во всяком случае, выпил гораздо больше, чем следует.

Он бессильно опустил руки. Паттон сказал:

— Это сержант де Гармо из городской полиции Вай-Сити. Он хочет с вами побеседовать.

— Значит, вы меня выдали? — спросил Кингсли.

— В принципе, должен был, но до этого не дошло,— заметил я.

Кингсли поразили мои слова, и теперь он пытался понять их смысл, глядя на де Гармо. Паттон оставил дверь открытой, поднял жалюзи на двух окнах и распахнул створки, затем опустился на стул и сложил руки на животе. Де Гармо подошел к Кингсли и уставился на него немигающими глазами.

— Ваша жена мертва, Кингсли,— грубо бросил он.— Если только это новость для вас.

Кингсли провел языком по губам.

— Вы как будто не слишком потрясены? — продолжал де Гармо.— Покажите ему кашне.

Я вытащил из кармана желто-зеленый предмет и взмахнул им в воздухе. Де Гармо указал на него пальцем.

— Ваше?

Кингсли кивнул и снова облизал губы.

— Исключительная глупость — оставлять такие вещи на месте преступления,— с издевкой произнес де Гармо. Он тяжело дышал. Его нос покраснел, а к уголкам рта пролегли глубокие складки.

— На месте преступления? — спокойно переспросил Кингсли.

Он снова бросил взгляд на кашне и отвернулся. На меня он даже не посмотрел.

— В доме на Восьмой улице в Вай-Сити. В номере 716. Разве это для вас новость?

Теперь Кингсли медленно поднял глаза на меня.

— Она была там? — прошептал он.

Я кивнул.

— Сперва она не хотела, чтобы я отправился с ней, но я отказался отдать деньги, пока мы не поговорим. Она призналась в том, что застрелила Лавери, потом выхватила пистолет и попыталась убить меня. Тут кто-то выскочил из-за портьеры и так хватил меня по голове, что я потерял сознание, не успев разглядеть нападавшего. Когда я пришел в себя, эта дама была уже убита.

Я рассказал и о способе убийства, и о том, как она выглядела. Затем сообщил, что я делал дальше и что делали со мной. Он слушал внимательно, и ни один мускул не дрогнул на его лице. Когда я закончил, он указал на кашне.

— А что оно имеет общего со всей историей?

— Сержант считает его доказательством вашего присутствия в квартире жены.

Кингсли задумался. У меня сложилось впечатление, будто он неспособен быстро делать выводы. Затем он откинулся на спинку кресла.

— Продолжайте.

— Больше мне нечего говорить,— ответил я.

Де Гармо хмыкнул.

— Ладно, прикидывайтесь дураком. Вы еще увидите, чем это кончится. А может, вы поведаете нам, что делали вчера ночью, после того как отослали свою девицу домой?

Кингсли равнодушно ответил:

— Если вы имеете в виду мисс Фромсетт, то я не был у нее. Я сразу отправился сюда, поскольку считал, что ночь, поездка и тишина помогут мне прийти в себя.

— Подумать только!— захохотал де Гармо.— Прийти в себя после чего, осмелюсь спросить?

— После всех моих тревог и волнений.

— Холера! — грубо бросил де Гармо.— Такая чепуха, как убийство жены и разодранное ногтями тело, вероятно, не увеличило вашего беспокойства.

— Сынок, ты не должен говорить таких вещей,— вмешался Паттон.— Так нельзя. Ты же не представил до сих пор ничего, хотя бы приблизительно похожего на улику.

— Ничего?! — вскинулся де Гармо.— А как же кашне, толстяк? Разве это не улика?