Женщина в зеркале

Итана передернуло. Энни кивнула. Да, она сформулировала предельно четко: она всегда считала, что ее отношения с любым мужчиной должны хоть раз пройти через постель. Пожав плечами, она добавила:

— С сексом все проще.

Он рванулся к ней с горящими глазами и, вглядываясь в ее лицо, спросил:

— Проще для чего? Чтобы сблизиться с человеком или чтобы избавиться от него?

13

Когда волк скрылся в чаще, оцепеневшая Анна осталась сидеть на берегу реки. От опасности ее чувства обострились, нервы были предельно напряжены. Кровь ее успокаивалась и возвращалась к обычному ритму, мышцы неохотно расслаблялись, хотя на самом деле тело ее инстинктивно пребывало настороже, готовое отразить нападение.

Прошло довольно много времени, прежде чем Анна смогла распрямиться, размять затекшие руки и ноги, глубоко вздохнуть, улыбнуться. Закинув голову, она созерцала звездное небо.

«Одна лишь луна недосягаема для волка» — гласила пословица. «Луна и я…» — подумала она.

Что теперь делать? Наступила ночь. У нее не было сил идти в Брюгге, объясняться с бдительным ночным дозором, стучаться в дверь теткиного дома, снова оправдываться… Невзирая на голод и холод, лучше было остаться здесь.

Она побрела к деревьям, выбрала дуб, похожий на тот, под которым она укрывалась прежде, и спокойно заснула, как будто темнота уже не таила опасности.

Анна проснулась на восходе, отдохнувшая, несмотря на короткую ночь. Солнце вознаградило ее дивным сиянием, как служанка, раздергивающая занавески, дабы хозяйка насладилась утренним светом. Анна упоенно любовалась рассветом.

Но дело не терпело отлагательства: надо было опять идти на берег и ждать волка, потому что он ушел прежде, чем она выполнила вторую часть своего задания. Хотя у нее больше не было для него еды, она нисколько не страшилась, доверяя животному и вдобавок зная, что волк может есть раз в несколько дней.

Мускулистый хищник не замедлил показаться. Когда глаза их встретились, он не удивился: наверняка учуял Анну издалека.

Он нарочно ощетинился, оскалил клыки, властно глядя на нее. Она склонила голову, смежила веки, кроткая, покорная. Он стоял неподвижно, закрепляя свое превосходство. Внезапно он расслабился, весело подбежал к ней, обнюхал пальцы, даже коснувшись ее кожи мокрым носом.

Она улыбнулась ему. Он понял знак.

Они оба напились из реки, как можно более шумно, как бы соревнуясь, потом Анна выпрямилась.

Волк выказал удивление: может быть, он не представлял, что она такая высокая, поскольку до сих пор видел только согбенной. Анна не оставила ему времени на размышления, заявив:

— Пойдем, мне надо многое тебе показать.

Она пошла вперед не оборачиваясь.

Вначале она не слышала ни звука — он не спешил следовать за ней, затем различила мягкую поступь — волк догонял и обгонял ее. Раз уж он хотел оставаться вожаком стаи, она притворилась, что подчиняется; тем не менее, то немного отставая, то отклоняясь чуть в сторону, она смогла направлять его по своему усмотрению. На подходе к большой ферме она остановилась, пригнулась. Волк инстинктивно последовал ее примеру. С палкой в руке, она, опираясь на локти, поползла вперед, к странному бугорку, засыпанному листьями.

— Смотри, — прошептала она.

Протянув палку к бугорку, Анна резко ударила. Лязгнула пружина, что-то взметнулось, и в одно жуткое мгновение стальные челюсти впились в палку.

Испуганный волк зарычал, отпрянул, готовый кинуться на железную штуку.

— Вот, это волчий капкан. Капкан на тебя. Ты должен научиться их распознавать и никогда к ним не подходить.

Волк по-прежнему скалил зубы, показывая десны с выступившей пеной.

— Теперь нечего бояться. Капкан захлопнулся.

Волк повернулся к Анне, склонил голову. Она вновь произнесла эти фразы; он заскулил.

— Волчий капкан, — настойчиво повторила она, как будто важно было, чтобы он запомнил эти слова.

На четвереньках, припав к земле, они осторожно продвигались сквозь траву так, чтобы собаки и крестьяне их не заметили.

Анна обнаружила еще три капкана. Каждый раз при этом волк подскакивал в припадке дикой ярости, но до него понемногу доходило. На четвертый капкан он уже сам указал Анне, насторожив уши, вытянув хвост и обнажив клыки. При помощи палки она обезвредила зубастые клещи.

— Ты понял?

Он косился на нее, сидя на своих мощных задних лапах, его молчание выражало глубокое возмущение: «За кого ты меня принимаешь? Когда речь идет о жизни и смерти, я быстро соображаю».

Она еще поискала шарики, отравленные мышьяком или начиненные осколками стекла. Но таковых им на пути не попалось.

Они вернулись к реке, как домой. Там утолили жажду. Потом Анна попрощалась с волком:

— Пожалуйста, никогда больше не трогай мужчин, женщин, детей. Если ты пощадишь их, люди будут к тебе не так жестоки.

Когда она поднялась, волк, понимая, что она уходит, гордо, как любовник, не желающий признавать, что его покидают, первый побежал к лесу, оставляя отпечатки острых когтей.

Анна побрела в сторону Брюгге.