Женщина в зеркале

Хотя вопросы были заданы с шокирующей прямотой, Энни задумалась, стараясь ответить честно.

Для нее неразлучное трио «секс-выпивка-наркотики» всегда ассоциировалось с привилегиями взрослых. Так как в актерскую среду Энни попала еще девчонкой, то ее с отроческих лет тянуло к этим ослепительным атрибутам зрелости. Она никогда не думала, что расти — это значит выстраивать себя, добиваться уравновешенности и осмысленности. Напротив, модель успеха была для нее сопряжена с предельной независимостью, кайфом, дерзостью. Так что она накидывалась на алкоголь, наркотики и мужчин как на престижные трофеи, которые, взятые в изрядном количестве, должны были обеспечить ей нечто вроде превосходства.

К этому добавилась склонность к риску. Заглядывать в бездну, ставить жизнь под угрозу, ведя машину, рисковать передозировкой, заводить любовников, так что порой, просыпаясь, не знать, кто спит с ней рядом, казалось ей свидетельством утонченности. Благоразумию в ее глазах недоставало привлекательности и блеска, меры предосторожности казались ей скучными; риск создавал позолоченную раму ее существования, которое только опасность могла превратить в произведение искусства.

Теперь до Энни дошло, что она неверно определила взрослую жизнь. Оказалось, избранные ею пути к свободе — в особенности алкоголь и наркотики — ведут в тупик. Она-то думала, что, умножая свои опыты, накапливает силу и интеллект, а на самом деле теряла их. Редко пребывая в ясном сознании, в вечном поиске дозы порошка или жидкости, она скорее испытывала недостаточность, чем полноту существования. Постоянно неудовлетворенная, кроме тех случаев, когда оглушала себя выпивкой или коксом, она уже не выдерживала того чрезмерного мучительного беспокойства, которое составляло основу ее существования.

В одиннадцать лет у нее не было проблем, разве что желания, которые разбивались в столкновении с препятствиями, тогда как ныне она сражалась с демонами, многочисленными зависимостями, которые сама себе навязала.

— Видишь, Джоанна, я на ложном пути…

— Запрещаю тебе так говорить.

Джоанна отреагировала с такой решимостью, будто через миг комната наполнится журналистами; она сурово отчеканила:

— Никогда! Ты самая высокооплачиваемая из актрис своего поколения. Тебе нужно осознать свой статус и не поддаваться сомнениям. Я слишком хорошо знаю, как это раздуют СМИ. Умеренная самокритика, превратившись в критику, прозвучит как оскорбление. Не подсказывай им доводы, которые они смогут обратить против тебя.

— Джоанна, я болтаю с тобой. Насколько мне известно, здесь под ковром не прячутся журналисты.

Та пожала плечами. Стоит разок расслабиться, и тебе уже не удержаться.

— Кто пил, тот так и будет пить, не мне тебя учить.

— Джоанна, я ведь к тебе как к другу.

— Вот именно, истинный друг такого не потерпит.

— Джоанна, я ведь говорю не об актрисе Энни Ли, я говорю о себе в повседневной жизни. Согласна, с карьерой у меня все в порядке, а вот как с жизнью?

Джоанна с пренебрежением посмотрела на нее, на ее лице застыла презрительная гримаса.

— Какая разница?

Энни пожала плечами. Все равно что говорить с незрячим о цвете. Сознавая, что разговор на этом можно закончить, она все же не решилась оборвать его.

— Джоанна, я, в отличие от тебя, не могу принять прогнившей личной жизни.

— Я не позволю тебе… Мы с Синди…

— Вы с Синди соглашаетесь друг с другом, так как вы связаны. У вас есть общий пункт: честолюбие. Ваш наркотик — это работа. Ваша цель — деньги.

Джоанна заерзала в своем кресле:

— Это вовсе не смешно. А ты, Энни, какова твоя цель?

— Не деньги.

— Ты так говоришь, потому что много зарабатываешь.

— Если бы я не зарабатывала, ты бы сказала, что я говорю так с досады.

— Прекрасно. Так какова же твоя цель?

— Ну, на самом деле я не знаю.

Джоанна внимательно посмотрела на нее, гадая: Энни провоцирует ее или же насмехается? Поняв, что девушка ответила искренне, она вздохнула… Энни знала, что состраданию тут не было места; Джоанна подумала: «Что за работа!» Однако только тот, кто знал акулью хватку агентши, мог бы понять, что та отказывается от борьбы.

— Энни, ты разрушишь себя. В настоящий момент благодаря твоей молодости признаки нездоровой жизни, которую ты ведешь, пока не сказываются на твоем теле, но скоро…

— Скоро я умру.

— Вот как? Это и есть твой план? Хочешь промелькнуть кометой, как Джеймс Дин или Мэрилин Монро? Типа «Она ушла в расцвете славы»? Хочешь войти в легенду?

— А почему бы и нет? Мне кажется, что эти двое были так же несчастны, как и я.

— Готова подтвердить это. Однако, прежде чем отправиться на тот свет, они, представь себе, потрудились сыграть достаточно ролей, чтобы обеспечить себе посмертную славу. Без двух или трех шедевров, четырех-пяти полнометражных фильмов и двух десятков короткометражек ты, милочка, пропадешь ни за грош. Твой багаж на вечность не тянет.

Она усмехнулась, выдав свой довод.