Женщина в жизни великих и знаменитых людей

12 января 1853 года состоялся первый большой придворный бал в Тюльрийском дворце. Графиня Монтихо с дочерью, конечно, находилась в числе приглашенных, и дочь ее превзошла красотой всех прочих дам. Император протанцевал только две кадрили: одну с леди Коулей, другую — с Евгенией. Только с этой минуты начало французское общество догадываться, что между Баполеоном и молодой Монтихо завязывается нечто большее, чем обыкновенное близкое знакомство. И действительно, через 10 дней император, собрав в тронном зале Тюльрийского дворца представителей законодательного собрания, возвестил им о своем предстоящем браке. Известие всех поразило, потому что Евгения не была царского происхождения, но оно было встречено одобрительно, потому что Евгения была слишком прекрасна, слишком умна, слишком любезна и обходительна в обращении, чтобы кто-нибудь решился высказаться против нее. 29 января 1853 года в Тюльерийском дворце был подписан гражданский акт, а на следующий день состоялась церковная церемония в соборе Парижской Богоматери.

Было бы напрасно думать, что Евгения во всей этой истории играла чисто пассивную роль. Наоборот, отличаясь большим честолюбием, она с первых дней появления на горизонте придворной жизни в Париже решила приковать к себе императора. Она всегда старалась быть около него и держать его постоянно под влиянием своих чар. Вот как описывает ее в своей книге одна из современниц, Клара Чуди: «Красивая испанка, — говорит она на страницах, посвященных описанию охоты в Компьене, — была в элегантном амазонском костюме и сидела на чистокровной андалузской лошади. Над длинным, широким охотничьим платьем и серыми панталонами красовалась стянутая талия ее изящной, красивой фигуры. Одна из маленьких ручек, одетых в перчатки, держала поводья, другою она погоняла благородную лошадь с помощью маленького хлыста, рукоятка которого была усеяна настоящим жемчугом. Ноги были в лакированных сапожках, снабженных высокими каблуками и шпорами. Она сидела на лошади, как кавалерист, без седла. Длинным косы ее лежали под поярковой шляпой, которая была украшена длинным великолепным страусовым пером, прикрепленным бриллиантовой булавкой и развевавшимся на воздухе. Ее огненные глаза сверкали и очаровательная улыбка, игравшая на ее губах, почти все время обнажала двойной ряд ее красивых зубов».

Заметишь кстати, что на одном из празднеств в Компьене была устроена лотерея и Евгения выиграла на ней смарагдовую брошь. Эту брошь она считала своим «счастьем» и носила всегда до смерти Наполеона в качестве талисмана. Сделавшись вдовою, она сняла с себя всякие украшения, в том числе и брошь; но когда ее сын поехал в область зулусов, где, как известно, был убит, она опять надела на себя эту брошь. Когда же умер сын, она окончательно рассталась с драгоценной вещью, которая, по-видимому, не оправдывала своего названия талисмана, и впоследствии подарила ее племяннице и подруге — герцогине Муши.

Достигнув высшей цели своих желаний, Евгения отдалась всем существом обаянию власти и страсти к роскоши. По случаю ее свадьбы в парижских мастерских были заказаны для нее не менее 24 платьев, в числе которых были 3 утренних из белого шелка, богато отделанных кружевами; ярко-красное муаровое платье с отделкой и фестонами из белых перьев; зеленый туалет с воланами и белыми перьями; белое шитое бархатное платье с двумя рядами цветов; красное бархатное платье, отделанное золотыми узорами и орлами. Гражданский акт носил сравнительно спокойный характер. В сопровождении матери (отца потеряла она еще в ранние годы), испанского посланника, своего придворного штата и обер-церемониймейстера Наполеона, поехала Евгения в половине девятого вечера в Тюльрийский дворец, где ее уже ждали принц Наполеон, двоюродный брат, и принцесса Матильда, кузина императора, чтобы отвезти к Наполеону. На ней было белое атласное платье, отделанное кружевами. Вокруг шеи обвились две нити жемчуга, в волосах красовался цветок. Для присутствия на церемонии были приглашены 1000 человек. После того, как контракт был подписан, общество отправилось в театральный зал, где была исполнена кантата, музыку к которой написал Обер. В 11 часов император удалился в свои покои, а Евгения и графиня Монтихо поехали в Елисейский дворец, где жили в период между помолвкой и бракосочетанием.