Женщина-VAMP

Седовласый доктор подходит ко мне, цокая языком и осуждающе глядя на капельницу, с которой я так неосторожно расстался. Он берет меня за руку и, заменив иглу, быстрым, едва уловимым профессиональным движением ставит ее на место.

Пальцы у него просто ледяные. Вампир?

Я приглядываюсь к его глазам – ну правильно, они того самого темно-вишневого цвета, который характерен для их племени.

Я определенно «у своих». Но как я тут оказался? И где женщина, что была со мной?

Мне хочется задать врачу миллион вопросов, но голос меня не очень слушается. Я облизываю губы и сглатываю, чтобы как-то включить обратно свой речевой аппарат, и сразу же понимаю, что адски хочу пить. Вампир в белом халате, словно прочтя мои мысли, подает мне стакан воды и помогает приподняться, чтобы пить было удобнее. Когда тебя поддерживают за плечи сильные, компетентные руки профессионала, то подниматься с подушки уже не так больно. Я бросаю на него благодарный взгляд.

Врач улыбается и присаживается на стул возле кровати.

– Меня зовут Петер Шмидт. Вы в моей «Немецкой клинике красоты на Пречистенке». Попросту – Центре пластической хирургии.

Моя свободная от иглы рука непроизвольно тянется к лицу. Не то чтобы я страшно гордился своей внешностью, но мне все-таки интересно – что же со мной такое случилось, что мне понадобился пластический хирург? Странно даже – если что у меня и не болит, так это лицо: непохоже, чтобы с ним что-то делали. А вот руку поднимать больно…

Шмидт замечает мое движение и останавливает его, тихонько посмеиваясь:

– Нет-нет, вы здесь не потому, что вам нужна была операция по моей специальности. Вам нужно было срочное переливание крови, и Серхио доставил вас сюда. Мое заведение оказалось самой близкой из… доступных для вампиров больниц поблизости от места вашего… конфликта с этой нелепой «Лигой».

Серхио? Меня сюда доставил Серхио? Он-то тут при чем? И почему он? Как он оказался на месте нашего «конфликта»? И что произошло, в конце концов?

Где Марина? Почему ее нет рядом? Самонадеянно, конечно, думать, что она обязательно должна быть рядом со мной – всегда… Но я уверен, что она была бы рядом со мной, пока я без сознания… Если бы могла. Если бы с НЕЙ все было в порядке.

Мое сердце начинает колотиться как бешеное, и в глазах сразу темнеет. Ну логично, если я терял кровь. Я в самой настоящей панике, и это, как ни парадоксально, придает мне сил наконец заговорить:

– Что с Мариной?

Доктор Шмидт удивленно поднимает брови:

– Ничего. Она в моем кабинете. Я выгнал ее отсюда, чтобы она хотя бы часок поспала в нормальной позе – на диване, а не на стуле, как прошедшие сутки. Ей это нужно – она пережила серьезный стресс, а это и на вампирах сказывается не самым лучшим образом. Солнечные ожоги, быстрое экстремальное лечение… Эмоциональный шок. А потом она отказывалась от вас отходить даже на секунду… Будет страшно на меня обижена за то, что пропустила ваше пробуждение.

Я закрываю глаза, стараясь успокоить свое сердце. Она жива. С ней все в порядке. Он сказал «солнечные ожоги» – но он также упомянул и «экстремальное лечение». Интересно, это то, о чем я думаю? К черту – какая разница! Главное – она в порядке. Она все это время была рядом. Она и сейчас близко, и я, наверное, ее скоро увижу… Все, теперь я более-менее знаю, где небо, где земля, и могу спокойно слушать разговоры любезного врача. Который, кстати, смотрит на меня с беспокойством – я понимаю это, снова открыв глаза. Я выдавливаю из себя подобие извиняющейся улыбки:

– Простите меня. Я пока плохо соображаю. В нашем… конфликте я отключился задолго до развязки и все это время не знал… – Неожиданно до меня доходит одна из сказанных им вещей, и я переспрашиваю: – Сутки? Я был без сознания сутки?

Шмидт кивает:

– Да. Но не только из-за общей слабости – мы просто кололи вам обезболивающее. У вас сломаны два ребра, и Марина очень переживает, что вы испытываете боль. Я же хочу вас успокоить: да, вы получили сквозное пулевое ранение, потеряли много крови, но переливание перенесли хорошо. Рана была чистая, и она будет быстро заживать. Вам ничего не угрожает – вам остается только ждать выздоровления. Терпеливо. Через недельку я вас отсюда отпущу – если, конечно, вы будете вести себя хорошо. И обещайте, что еще с месяц будете осторожны: за это время все болевые ощущения от переломов пройдут. В этот месяц лучше бы вам не бегать, не прыгать, не ездить на велосипеде… Но этих вещей вам, я думаю, и самому не захочется. В общем, надо будет двигаться аккуратнее.

Я слушаю его краем уха: ребра волнуют меня меньше, чем неудовлетворенное любопытство. И доктор, похоже, это понимает. Он снова издает свой тихий смешок:

– Вас, похоже, не очень-то занимают медицинские подробности. – Секунду он медлит, раздумывая, а потом встает со стула и направляется к двери: – Пожалуй, я все-таки пойду и побеспокою Марину. Знать, что у вас все хорошо, ей важнее, чем отдыхать.