Женщина-вампир

Нищий вскинул украдкой глаза на Рожера. Тот тотчас же заметил их цвет, спокойно подошел к двери, запер ее и взял ключ к себе в карман.

— Почтенный человек, — обратился он к нищему с иронической вежливостью, — нельзя ли узнать ваше имя?

— Мое имя Джеймала, — отвечал нищий.

— Прекрасно. Итак, господин Джеймала, когда вы вздумаете являться к проницательным людям, то хорошо сделаете, если наденете пару синих очков. Иначе вас примут за сэра Эдварда Броунли.

Нищий нисколько не смутился.

— Подобный промах может доставить вам большие неприятности, — продолжал Рожер.

— Я не понимаю, что говорит саиб.

— Вы сейчас поймете. Сэр Броунли негодяй и, благодаря вашему сходству, вы поплатитесь за него.

— Я не знаю человека, о котором вы говорите.

— Вы сейчас узнаете.

И Рожер сдернул с него платье, которое, разорвавшись, обнажило белую грудь.

— Прекрасно, — гневно воскликнул мнимый нищий, — я сэр Эдвард Броунли! Чего же вы от меня хотите?

— Чего я хочу? Я хочу возобновить разговор, прерванный в нашей плантации Гайдерабада.

— Вы хотите убить меня! — воскликнул шпион, осматриваясь.

— Нет, нет. Я хочу убить вас, правда, но в честном бою.

— Я имею право на выбор оружия. Я обижен!

— Тут только две сабли. Вот эта кажется мне лучше — возьмите ее.

Дикая радость отразилась на лице сэра Эдварда. Восточная сабля была его любимым оружием. Он схватил ее и яростно напал на Рожера. Но все усилия его оставались тщетными. Рожер не поддавался.

Сэр Эдвард прибегнул к хитрости и нагнулся, как бы желая поразить своего противника в ноги и потом вдруг громадным прыжком устремился на него, чтобы раскроить ему череп.

Но, несмотря на всю быстроту этого движения, сэр Эдвард открылся на минуту. Сабля Рожера пришлась ему прямо по горлу.

Сэр Броунли покатился на пол с головой, почти отделенной от туловища. Брызнувшая кровь залила собой лежавший на полу букет.

Рожер посмотрел на труп и на букет и вспомнил о свидании, назначенном ему через шпиона баядеркою.

День начинал склоняться к вечеру.

Он надел под платье свою кольчугу, заткнул за пояс кинжал и вышел из дворца.

XVIII В РАЗВАЛИНАХ ХРАМА ДУРГИ

Луна уже взошла.

Она освещала мрачные группы деревьев, равнину и дорогу, ведущую к холму, на котором находились развалины храма Дурги.

Рожер вошел в ограду, приблизился к священному пруду, на берегу которого растут фиговые деревья. Он останавливается… смотрит… прислушивается… взявшись за рукоятку кинжала.

Кругом царит глубокая тишина.

Он продолжает подвигаться вперед, проникает в галерею, соединяющую храм с внутренним двором. Он останавливается: ему послышались чьи-то шаги.

Слух не обманул его. Шум возобновляется. Слышится как бы тихий шепот и смех.

Рожер вынимает из ножен кинжал. Он видит перед собой свет и идет на него.

Глазам его представляется неожиданное зрелище.

В каком-то подобии каплицы, освещенной висячей хрустальной лампой, на ярких шелковых подушках лежат женщины в небрежных, сладострастных позах.

Около них, в бронзовых чашах, дымятся благоухания. Перед ними подносы с фруктами и вином.

Одна из женщин — самая молодая и красивая — встала, наполнила вином золотой кубок и, улыбаясь, подала его Рожеру.

Рожер колеблется.

Женщины перешептываются, смеясь и закрывая рот руками.

— Он боится, — говорят они.

Молодая женщина отхлебывает из кубка и настаивает взглядом. Рожер осушает остальное. Сладкое, согревающее чувство наполняет его грудь. Но это еще не святилище: он продолжает свой путь.

Развалины принимают все более зловещий характер. На пути попадаются ямы, кустарники, кучи камней. Наконец он достигает священной залы — центра храма Дурги.

Рожер направляется к алтарю из розового гранита, к которому ведут каменные, полуразвалившиеся ступеньки. На алтаре еще уцелел медный идол.

Но идол этот представляет собой образец идеального искусства. Он покрыт длинным газовым покрывалом, расшитым золотом.

Рожер приблизился. Все тихо и неподвижно. Он поднялся по лестнице и приблизился к статуе.

Сердце его бьется усиленно. Он берет кольцо. Еще одно мгновение и кольцо уже на руке идола.

Рука отодвигается.

Статуя затрепетала… Руки ее поднимаются и сбрасывают покрывающий газ.

Глазам Рожера представляется ослепительной красоты обнаженная женщина.

— Баядерка Вали!

— Да, жрица Вали, — отвечал бархатный голос. — Вали, твоя рабыня.

И она прибавляет шепотом:

— Вали, которая любит и желает тебя.

И она падает, обессиленная страстью, в объятия Рожера.

Серебристая луна отразилась в фонтане Сварги. Около него стоит чья-то стройная фигура.

Она ждет, ждет долго. Наконец губы ее шепчут:

— Он не понял. Он не придет.

И Сама задумчиво и медленно удаляется.

XIX ВОЗВРАЩЕНИЕ СЭРА МОРИЦА

Сэра Морица действительно требовали в Менвех настоятельные дела.

Тревоги и беспокойства последних месяцев развили в нем зародыш болезни сердца. Он чувствовал себя очень нехорошо, но, несмотря на это, совершил свое путешествие с замечательной быстротой.