Женщина-Волшебство

Здесь я уже не смогла сдержать иронии.

– Жалуйтесь.

Не успела я как следует просмеяться после его ухода, как мне на телефон пришло сообщение.

«Ты неадекватная», – написала мне принимающая заявки сторона, которая и отправила мне этого индивидуума.

Я не мешкая сделала ей звонок.

– Почему?

– Гость так говорит. Он позвонил мне и сказал, что ты обозвала его наркоманом, что ты грубиянка и хамка. И что к тебе он больше не пойдёт, что есть другая, более адекватная девушка.

– Пусть катится ко всем чертям! Любопытно, что он тебе не сказал, почему я его спросила про наркотики. Он тебе не сказал, что он косой? И при этом не добавил, что он – наглый двадцатидвухлетний идиот, который разговаривает в неподобающем тоне и при этом диктует мне правила поведения? Если его что-то не устраивает, пускай идёт, меня он тоже не устроил, мы поняли друг друга. А звонить и жаловаться тебе – это очень по-мужски! Жалкие, нежизнеспособные мужчинки меня не возбуждают.

– Понятно.

Разговор был закончен.

В последнее время мне всё чаще приходилось объяснять телефонистке мои принципы работы. Пол года назад заказов было больше, поэтому мои развороты мужского населения не так бросались в глаза, но наступило время затишья, и диспетчер была готова биться за каждую копейку. Девушки были для неё кусками мяса, приносящими деньги, не более того. Её мнимая забота была до поры до времени, а потом вскрылась, как давно назревший гнойник.

Ябеда

К ссорам с сутенёршей и хамствам приходящих клиентов добавилась ситуация со звонарями.

Приятели Кости, любители посещать злачные места, поведали ему, что я снова ступила на скользкий путь.

После чего он встретился с моей матерью и в подробностях рассказал, чем занимается её дочь. Сделав грязную работу, сам того не подозревая, он сыграл мне на руку.

Мать, толкнувшая меня в бездну, уже давно никакие могла подействовать на мои поступки. Не имевшая на меня влияния и потерявшая полный контроль надо мной, она могла лишь смириться с фактами моих решений, не принимая в них никакого участия.

Я никого не обвиняла в своей жизни и в том, как она сложилась, но отрицать факт жестокого маминого толчка в спину было бы глупо. Я знала, благодаря кому я оказалась в проституции, но я также понимала, что последнее слово было за мной, потому что это была моя жизнь, и выбор в ней сделала я сама. Я не воспринимала мать как зло во плоти, потому что именно благодаря маминому примеру в моем лице я всегда очень трепетно относилась к возможности женского организма забеременеть, не строила иллюзий по поводу материнства, не рассматривала ребёнка как способ манипуляции мужчинами, не узнала, что такое аборт и не столкнулась с муками совести по поводу абортного вопроса. Даже когда я жила с Костей, мы всегда предохранялись. «Обратно не затолкаешь» – эта фраза глубоко впечаталась в моё детское сознание, став в какой-то степени частью меня.

Возникший страх старости и одиночества с учётом прожитых лет сквозил от материнских слов, и, стараясь всячески отговорить самостоятельную девушку от занятия проституцией, она воспринимала меня в качестве стакана с водой, но не как дочь. Так и не осознав всю тяжесть ноши, которую она взвалила на меня в детстве, мать не просила прощения, но мне оно было уже и не нужно. Всё, что могло случиться, давным-давно случилось. Мне было противно наблюдать за её стенаниями и жалостным плачем, но даже это я смогла отключить, не воспринимая её эмоции. Ненужное во мне перегорело. Жалеть её было бессмысленно. Когда-то она ломала жизнь собственному ребёнку, и лишь чудом её ребёнок выжил. Сейчас она пыталась сделать это вновь, но другими методами.

Я не оправдывалась, не извинялась и не спорила. Я молча ждала, пока она проревётся. Мама пришла, поплакалась и ушла. На этом наша история закончилась.

– Тем не менее, надо же, каков наглец! Вы друг другу уже никто, а ему всё неймётся! – возмущались девчонки, когда я рассказывала им о своей ситуации.

Он думал, что таким образом вставит мне палки в колёса. На самом деле он добавил угля в печь моего паровоза, несущегося на всех парах по заснеженной забытой уральской железной дороге. Теперь мне не нужно было скрываться, изворачиваться и врать.

Ожидая моей реакции на его выходку, он ничего не получил в ответ. Я не позвонила и не устроила скандал, вычеркнув его из своей жизни ещё тогда, когда он ударил меня в последний раз.

И всё-таки ябедничать нехорошо.

Зарисовки

Фильтр становился качественнее, а отношения с начальством – всё хуже и хуже. 

* * *

Зашёл как к себе домой и, не успев сказать даже «привет», разулся, нагло и разнузданно вторгшись на мою территорию. Он считал себя королём жизни, который за свои деньги может вести себя так, как посчитает нужным. Далее последовал шлепок по моей мясистой части тела.

– Молодой человек, вы не считаете, что слишком много себе позволяете для первого знакомства?

– Да ладно, чё ты!

– Ты? Не помню, что бы пила с вами на брудершафт. Покиньте, пожалуйста, помещение! – уже твёрдо и недобро сказала я.

– Да что ты из себя строишь! Ты же шлюха!

– Серьёзно? А ты кто?