Женщины

Я положил трубку, залез в «фольксваген» и поехал за ней. Остановился в квартале от угла Бульвара Санта-Моника и Западной, вышел и огляделся. Аптеки там не было.

Я снова забрался в «фольк» и поехал дальше, ища глазами ее красный «камаро». В конце концов, я его увидел – пятью кварталами дальше. Я остановился и зашел в аптеку. Тэмми сидела в кресле. Дэнси подбежала и скорчила мне рожу.

– Мы не сможем взять с собой ребенка.

– Я знаю. Мы ее высадим у моей мамы.

– У твоей мамы? Это же 3 мили в другую сторону.

– Это по пути в аэропорт.

– Нет, это в другом направлении.

– У тебя 6 баксов есть?

Я дал Тэмми шесть.

– Встретимся у тебя. Ты собралась?

– Да, я готова.

Я поехал обратно и стал ждать. Наконец, я их услышал.

– Мама! – говорила Дэнси. – Я хочу «Динг-Донг!»

Они поднялись по лестнице. Я стал ждать, когда они спустятся.

Они не спускались. Я поднялся. Вещи Тэмми сложила, но сама стояла на коленях перед чемоданом, то открывая, то закрывая ему молнию.

– Слушай, – сказал я, – я отнесу остальные твои вещи в машину.

У нее было два больших бумажных пакета, набитых под завязку, и три платья на вешалках. И это – помимо чемодана.

Я снес пакеты и платья в «фольксваген». Когда вернулся, она чиркала молнией чемодана взад и вперед.

– Тэмми, поехали.

– Подожди минутку.

Она стояла на коленях, дергая зиппер взад-вперед, вверх и вниз.

Внутрь не заглядывала. Она просто дергала зиппер вверх и вниз.

– Мама, – сказала Дэнси, – я хочу «Динг-Донг».

– Пошли, Тэмми, поехали.

– О, ладно.

Я поднял чемодан на молнии, и они вышли из дому следом за мной.

Я поехал за битым красным «камаро» домой к ее матери.

Мы зашли внутрь. Тэмми встала перед маминым комодом и начала дергать ящики, туда-сюда. Всякий раз, вытаскивая ящик, она засовывала в него руку и всё внутри ворошила. Затем захлопывала и переходила к следующему. То же самое.

– Тэмми, самолет скоро взлетит.

– О нет, у нас еще много времени. Ненавижу болтаться по аэропортам.

– Что ты собираешься делать с Дэнси?

– Я ее тут оставлю, пока мама с работы не вернется.

Дэнси испустила вой. Наконец-то она поняла и взвыла, и потекли слезы, а потом она вдруг перестала рыдать, сжала руки в кулачки и завопила:

– Я ХОЧУ «ДИНГ-ДОНГ!»

– Слушай, Тэмми, я подожду в машине.

Я вышел и начал ждать. Ждал пять минут, потом снова зашел. Тэмми по-прежнему выдвигала и задвигала ящики.

– Прошу тебя, Тэмми, поехали!

– Хорошо.

Она повернулась к Дэнси.

– Слушай, сиди тут, пока бабушка не придет. Запри дверь и никого не впускай, кроме бабушки!

Дэнси снова взвыла. Затем завопила:

– Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ!

Тэмми вышла следом за мной, и мы сели в «фольксваген».

Я запустил мотор. Она открыла дверцу и пропала.

– МНЕ НАДО ИЗ МАШИНЫ КОЙ-ЧЕГО ВЗЯТЬ!

Тэмми подбежала к «камаро».

– Ох, черт, я ж ее заперла, а ключа нет! У тебя есть вешалка?

– Нет! – заорал я. – Нет у меня никакой вешалки!

– Щас приду!

Тэмми вновь заскочила в мамину квартиру. Открылась дверь. Дэнси выла и орала. Потом я услышал, как дверь захлопнулась, и Тэмми вернулась с вешалкой. Подошла к «камаро» и поддела дверцу.

Я подошел к ее машине. Тэмми забралась на заднее сиденье и теперь рылась в этом невообразимом хламе: в одежде, бумажных пакетах, картонных стаканчиках, газетах, пивных бутылках, пустых коробках, – что был там навален.

Потом нашла свою камеру – «Поляроид», который я подарил ей на день рождения.

Когда я ехал в аэропорт, погоняя «фольксваген» так, словно собирался выиграть заезд на 500, Тэмми наклонилась ко мне.

– Ты меня точно любишь, правда?

– Да.

– Когда прилетим в Нью-Йорк, я тебя так выебу, как тебя никогда не ебали!

– Серьезно?

– Да.

Она схватила меня за член и прижалась ко мне.

Первая и единственная рыжая моя. Мне повезло.

59

Мы бежали по длинной рампе. Я тащил ее платья и бумажные пакеты.

На эскалаторе Тэмми вдруг увидела страховой автомат.

– Прошу тебя, – сказал я, – у нас до взлета пять минут.

– Я хочу, чтобы Дэнси получила деньги.

– Ладно.

– У тебя двух четвертачков не найдется?

Я дал ей два четвертачка. Она засунула их в машину, и оттуда выскочила карточка.

– У тебя есть ручка?

Тэмми заполнила карточку – к ней полагался еще и конверт. Она вложила карточку в конверт. Потом попыталась засунуть его в щель автомата.

– Эта штука не влазит!

– Мы опоздаем на самолет.

Она все пыталась запихнуть конверт в щель. Тот не проходил.

Она стояла и просто-таки вколачивала его в щель. Теперь конверт совершенно согнулся напополам и все края у него измялись.

– Я сейчас озверею, – сказал я. Я этого не вынесу.

Она пихнула его еще несколько раз. Тот не влезал. Она взглянула на меня.

– Ладно, пойдем.

Мы поднялись на эскалаторе вместе с ее платьями и бумажными пакетами.

Нашли выход на посадку. Заняли два места ближе к концу салона.

Пристегнулись.

– Вот видишь, – сказала она, – я же тебе говорила, что у нас еще куча времени.

Я посмотрел на часы. Самолет покатился…

60