Женщины-чекистки

А как же работа Бениславской в Особой межведомственной комиссии? Галина Артуровна недолго ходила на службу. Существуют версии, что Бениславская была приставлена к Есенину как агент ЧК. В литературно-историческом журнале «Русь» Ф. Морозов подкрепил это предположение тем, что «Галина Артуровна состояла секретарем при "сером кардинале" ВЧК — НКВД Якове Агранове, который был близким другом поэта».

Действительно, советские спецслужбы приставляли своих сотрудников к заинтересовавшим их объектам. Но это делалось не для длительного изучения общественной деятельности, а для уточнения или выяснения одного-двух конкретных вопросов. Причем проводились такие мероприятия с санкций вышестоящих инстанций. Оперативные работники посещали полулегальные собрания, митинги и т. д. Несанкционированные знакомства сотрудников спецслужб с нежелательными лицами пресекались, виновных наказывали, даже увольняли из органов. Что касается слежки Бениславской за Есениным, то этот вопрос неоднократно исследовался. Многие авторы сходились в том, что Галина Артуровна действительно дружила с поэтом по указанию Агранова.

Однако материалы личного дела № 2389 опровергают такое мнение. Агентурно-осведомительные задачи ОМК перед собой не ставила, жизнью писателей и поэтов занимался секретный отдел ВЧК. Поэтому предположение о том, что Бениславская получила указание Агранова «следить за Есениным» является досужим вымыслом.

В одной из справок личного дела можно прочесть: «Прошу сотрудницу для поручения сельскохозяйственного отдела Бениславскую Г. А. как фактически не работающую около четырех месяцев откомандировать в административный отдел ГПУ». Этот документ датирован 27 апреля 1922 года. Другая справка гласит: «Бениславская уволена со службы ГПУ по личному желанию и направляется в подотдел учета и распределения рабочей силы гор. Москвы». Эта бумага была подписана ровно через пять дней после предыдущей справки.

«Таким образом, сам факт пусть короткой, но официальной службы на Лубянке исключал привлечение Бениславской в качестве секретного сотрудника ГПУ», — резюмировал Лев Костанян в своей статье «У чекистов чистые руки» («Российские вести», № 44, от 26 декабря 2001 года).

Но Есенин действительно, интересовал органы госбезопасности. В архиве ФСБ есть протокол заседания президиума ВЧК от 27 октября 1920 года. В тот день рассматривались секретные дела, расследуемые секретным отделом. Вторым в списке значилось дело «Есенина Сергея Александровича, по обвинению его в контрреволюции». Докладчиком по этому вопросу выступал уполномоченный четвертого отдела секретного отдела В. Штейнгардт, которому начальник заседания Т. Самсонов поручил вести дело Есенина. Штейнгардт с середины 1918 года работал заместителем начальника военной контрразведки, начальником особого отдела армии, руководил цензурой на Восточном фронте. Он очень хорошо разбирался в действительных «врагах» новой власти. Это и сыграло особую роль в его карьере. С высоких должностей Штейнгардт «спустился» до рядового уполномоченного.

На него вышел Яков Блюмкин, старый знакомый по работе в контрразведке. К тому времени Блюмкин состоял слушателем Академии генштаба Красной Армии. Он много общался со Штейнгардтом, оказывая ему помощь в ведении дела Есенина. Свидетельством такой помощи может служить следующий документ: «20 года, октября месяца 25. Я, нижеподписавшийся Блюмкин Яков Григорьевич, проживающий, в гостинице Савой, № 136, беру на поруки Есенина под личную ответственность. Ручаюсь в том, что он от суда и следствия не скроется и явится по первому требованию следствия и судебных властей».

Это послужило основанием для заключения президиума ВЧК, в котором указывалось, что «причастность Есенина к делу Кусикова недостаточно установлена». Сергея Александровича предлагалось освободить из-под стражи под поручительство Блюмкина.

Почему же Есенин интересовал власти? Поэт восторженно встретил Февральскую революцию, а вот к Октябрьской его отношение было настороженным. Последовавшая затем череда арестов и расстрелов друзей (писателей, поэтов, художников, общественных деятелей), а также собственные неоднократные аресты вызвали в Есенине чувство гнева. На литературных вечерах он все чаще читал провокационное стихотворение. Вот отрывок из него:

Пустая забава, одни разговоры.
Ну что же, ну что же вы взяли взамен?
Пришли те же жулики, те же воры
И законом революции всех взяли в плен.