Женщины Девятой улицы. Том 2

Картины Билла передавали саму суть современной женщины — этой младшей сестры Мэрилин, — заключенной в раму полотна точно так же, как она была заперта в клетку собственной жизни. Оскалившаяся в жуткой улыбке, в изодранном наряде, она любовно помещена в ложе из вязкой краски. Все ее существо сводится к жемчужным заостренным зубам, безумным широко открытым глазам и обвислой груди. Женщина де Кунинга возникла из-под руин страшной войны. Она была американской Марианной[1654] — богиней свободы.

Многие художники вспоминали, что видели Билла работающим над своими «Женщинами». Любому, кто его неплохо знал, трудно было бы это не заметить. Билл писал «Женщину I» на протяжении двух лет. По словам Тома Гесса, он соскребал краску до чистого холста «как минимум раз пятьдесят», пока, наконец, картину не вырвали из его безжалостных рук для выставки Сидни Джениса[1655]. А Гарольд говорил, что Билл, по-видимому, собирался писать ее до конца жизни[1656]. Но, как и в случае с Поллоком и со многими другими великими художниками, мощь их творений часто не осознаётся до тех пор, пока этим работам не позволят охватить глядящего со всех сторон, окутать его. Все друзья Билла видели его «Женщин» в мастерской, но поняли их реальную ценность, только встретив на стенах в галерее Джениса. Их реакция варьировалась от замешательства и разочарования до полного восторга. Элен говорила, что Билл «чрезвычайно радовался, узнав, что шокировал авангардистов»[1657]. Пока она бродила по галерее, подслушивая обрывки разговоров и обсуждая картины мужа с коллегами, ее тоже просто распирало от восторга.

— Эта выставка — убедительное доказательство того, что де Кунинг гомосексуал, — заявлял один из посетителей.

— Почему это? — спросил его собеседник.

— Да из-за пулевых отверстий, конечно.

— Каких еще пулевых отверстий?

— Ну, тех, в груди девушки.

«Да-а-а, твоей Элен не позавидуешь», — заявил Биллу художник Герберт Фербер.

«О, теперь я понял. Билл пишет Элен!» — воскликнул Боб Мазервелл. Художник уловил сходство между женщиной с одной из картин Билла и Элен в купальном костюме, какой он как-то раз увидел ее и запомнил.

Грейс сказала Элен: «Это ты. Это я. А это Джейн Фрейлихер».

Мерседес сказала Элен: «Это ты. Это я. А вон там Джейн Коотц».

Сама Элен сказала Эдвину Денби: «Вот это ты. А остальные — я»[1658].

Впрочем, в одном творческая публика, посетившая выставку Билла, сошлась практически единодушно: эта серия была плодами редкого таланта, произведениями гения[1659]. Среди художников, арт-дилеров и коллекционеров, толпившихся в залах галереи, были светила из Нью-Йоркского музея современного искусства, в том числе Альфред Барр, Дороти Миллер и миссис Джон Д. Рокфеллер III[1660]. В прошлом году Дороти предлагала Биллу поучаствовать в выставке «Пятнадцать американцев», но он отказался. Теперь у нее появилась возможность увидеть в реальности, как выглядели бы залы, посвященные творчеству де Кунинга. К концу выставки Барр с Миллер решили приобрести «Женщину I» для музея, а Бланшетт Рокфеллер купила «Женщину II»[1661]. Кстати, когда наследницу богатейшего рода представили Биллу, герой вечера, обижавшийся на ассоциации с деревенским жителем, простодушно ляпнул: «Выглядите на миллион баксов»[1662].