Женщины для развлечений

Прежним владельцем украшений был высохший семидесятилетний князь Стефано Косенца в Риме, тот самый, кто очень любил светловолосых девочек — доведенных до полусмертного состояния он отправлял их потом в бордель в Тунисе. Нуждаясь в деньгах после неудачной игры на бирже, он продал драгоценности, принадлежавшие жене, миссис Дартиг за семьдесят пять тысяч долларов.

Она узнала, что у Пака Сона дела в Риме, и вынудила его оказать ей услугу, купить для неё сокровища княгини Косенца. Хотя и неохотно, Смехотун всё же согласился это сделать.

Свою коллекцию творений Джулиано Ровена держала в сейфе на Шеферд Маркет. Там было открыто триста шестьдесят пять дней в году, двадцать четыре часа в сутки, и охраняли сейфы хорошо. А к тому же не мешали банковские ограничения и налоговая инспекция. Только Ровена Дартиг имела доступ к сейфу — отпечаток большого пальца и фотография должны были совпасть с образцами в депозитарии.

Чтобы открыть сейф, требовалось два ключа. Один хранился у неё, другой в депозитарии, не под её именем, а под трёхзначным номером, который менялся каждый месяц. Среди прочего она держала там наличные деньги, личные бумаги и записи, относящиеся к отмыванию денег в её благотворительной организации. Были и материалы на тех, кто покупал у неё сексуальных рабов: описывались их вкусы.

Ровена Дартиг отыскала в своей сумочке карандаш-фонарик и лупу ювелира. Не обращая внимания на хихиканье Сона, она подняла тёмные очки на голову, поднесла лупу к глазу и включила фонарик, направляя его на ожерелье.

Она улыбнулась.

— Нечто оргазмическое, милый. И определённо настоящее.

Изучив серьги, она тоже объявила их настоящими. Сона поцеловала в щёку и назвала милым, милым мальчиком.

— Покончим с остальными делами? — предложила она.

Миссис Дартиг наблюдала, как Сон поднимает с пола машины чемоданчик и ставит на сиденье рядом с собою. Открыв чемоданчик, он повернул его к Ровене, чтобы она увидела содержимое. Там плотно лежали пачки стодолларовых банкнот.

— Восемь миллионов долларов, — сказал он. — Все настоящие, уверяю вас.

Схватив одну банкноту, Ровена Дартиг ощупала её пальцами, рассмотрела в лупу. Потом изучила таким же образом ещё несколько банкнот, взятых наугад.

— Правильно, — согласилась она. — Все настоящие.

— Она заперла чемоданчик, содержавший выручку от продажи Соном поддельной валюты и ценных бумаг на континенте — эта продажа должна была спасти ему жизнь.

Он-то молчал о своих неприятностях с Бритвой, но Бен Дюмас всё же узнал и передал новости Ровене. Бен Дюмас, который знал всё обо всех, который ей даже нравился своей примитивностью, который с удовольствием слушал её английский акцент и проявлял к ней некоторую почтительность просто потому что она англичанка.

Ровена Дартиг отмоет восемь миллионов Сона с помощью своей «Лесли Фаундэйшн» и получит щедрое вознаграждение за труды. Пахло прибылью, и запах этот был ей приятен.

— Подвези меня к моему депозитарию, — попросила она Сона. — Хочу запереть свои прекрасные камешки в сейф. И наличные твои тоже пока спрячу. Пусть таксист подождёт меня у депозитария. Кстати, из Англии ты когда уезжаешь?

— Если информация Дюмаса подтвердится и всё пройдёт хорошо, должен уехать послезавтра. Я вам сообщу, возьму ли свою прибыль с собою или оставлю у вас.

Глупый ты, подумала Ровена. Думаешь, я не знаю. Покинуть Англию с прибылью или оставить у неё — это не единственные способы вывоза денег. Есть и третий путь, но он ошибочно полагал, что она о нём не знает.

Смехотун никогда не путешествовал со своим поддельным товаром. Подделки перевозились совершенно иным путём, настолько охраняемым и надёжным, что перехват партии полицией казался немыслимым. Если его арестуют за пределами Южной Кореи, отсутствие улик не позволит сделать со Смехотуном что-либо серьёзное. Разные пути Сона и товаров, кроме того, вынуждали противника распылять силы.

Бен Дюмас предупредил Ровену — об этом никогда никому не говорить. Даже ему не полагалось знать о загадочном контрабандном пути Смехотуна, но он каким-то образом узнал. За разглашение такой информации могут убить, сказал он ей. Пообещав молчать, Ровена бумажку с записью этих потрясающих новостей спрятала в свой сейф.

В лимузине Сон продолжал:

— В Нью-Йорк вылетаете, как собирались?

Ровена Дартиг подняла вверх ожерелье Джулиано.

— Когда заставляешь людей ждать тебя, дорогой, они это время говорят о тебе гадости. Я собираюсь в Нью-Йорк на следующий день после тебя. Мой аукцион будет тем же вечером, как только я появлюсь. Даже вещи распаковать не успею. Приходи, если хочешь. Думаю, соберутся обычные потребители человеческой плоти — богатые испорченные люди. Майклу я сказала обычную неправду, что еду в Нью-Йорк поговорить с молодыми американскими дизайнерами и присмотреться, нельзя ли там открыть отделение «Роузбада».

Сон поднял бровь.

— Как дела у Майкла?

— Как дела у Майкла? Осуществляет какую-то очередную схему, хочет разбогатеть, наверно. Спроси меня, что именно, а я понятия не имею. Он не счёл нужным со мной поделиться, видишь ли. Да, пока не забыла, у меня для тебя кое-что есть.