Женщины Древнего Рима

Он сказал, что надо сделать на корабле пристройку, которая могла бы отвалиться во время плавания, только надо было обставить все так, чтобы все подумали, будто Агриппина упала в воду случайно. «На море, – сказал он, – все может случиться. Если она погибнет во время кораблекрушения, никому и в голову не придет, что все было подстроено, а не произошло по воле волн и ветра. Как император, вы, естественно, возведете храмы и алтари в ее честь и продемонстрируете свое почтение матери другими способами».

Это предложение было принято; оно поступило в самый подходящий момент – император как раз собирался на праздник Минервы в Байи, и ему удалось убедить мать присоединиться к нему. Он также распустил слухи о том, что они с матерью помирились, заявив, что если родители сердятся, то мужчина должен подчиниться их воле. Он надеялся, что Агриппина, как всякая женщина, легковерна и клюнет на эту приманку. Она прибыла в Анций по морю, и Нерон, явившись на пристань, подал ей руку, обнял и проводил в Баули, на виллу, расположенную между мысом Мизен и заливом Байи, прямо на берегу моря. Один из кораблей, стоявших на якоре, был украшен богаче других. Все понимали, что это было сделано в честь императрицы, которая раньше путешествовала на военных кораблях, где служили военные моряки.

Потом ее пригласили на ужин, намереваясь убить под покровом ночной темноты. В это время кто-то сообщил Агриппине о готовящемся покушении, но она не знала, верить этому или нет. Тем не менее она отправилась в Байи; ее отнесли на носилках. Оказанный ей прием заставил ее забыть все свои страхи; Нерон тепло встретил мать и усадил на самое почетное место. За столом шел оживленный разговор, Нерон говорил то с мальчишеским задором, то серьезно, словно доверял матери очень важные тайны. Обед завершился очень поздно, и он прощался с Агриппиной, глядя ей в глаза и нежно обнимая. Нерон сыграл роль безупречно – если, конечно, невзирая на свою бесчеловечность, не был искренне тронут тем, что посылает мать на верную смерть и больше уже ее никогда не увидит.

Провидение словно специально позаботилось о том, чтобы всем было видно, как совершается преступление: ночь была ясной и звездной, а море – спокойным. Агриппину сопровождали двое друзей: Креперей Галл, который стоял у руля, и Ацеррония, сидевшая у ее ног. Корабль только что отошел от берега, и Ацеррония громко радовалась тому, что Нерон забыл о своих обидах и помирился с матерью, но тут, по специальному сигналу, усиленная свинцом крыша рухнула на голову Креперея, убив его на месте. Агриппину и Ацерронию спасли высокие края дивана, которые оказались достаточно прочными, чтобы выдержать вес рухнувшей крыши. Сам корабль не разломился, потому что в общей суматохе большое число людей, которые не участвовали в заговоре, преградили путь тем, кто в нем участвовал.

Гребцы решили перебежать на один борт судна, чтобы оно перевернулось; но замешкались, обсуждая, что делать, и часть людей успела перебежать на другой борт, уравновесив тем самым корабль. Тогда все стали прыгать в море. Преданная Ацеррония закричала: «Я – Агриппина. Помогите матери императора!»; ее забили насмерть палками, веслами и всем, что было под рукой. Агриппина держала рот на замке, и поэтому ее никто не узнал; она получила лишь один удар по плечу и прыгнула в море; она плыла, пока ее не подобрала небольшая парусная лодка, из тех, что прибыли на место трагедии. Ее отвезли на озеро Лукрин, а оттуда – на виллу.

Только теперь Агриппина поняла, зачем сын пригласил ее в это путешествие и оказал такие почести. Не успев отойти от берега, в совершенно безветренную погоду и в отсутствие подводных скал, корабль развалился, словно декорация на сцене. Однако гибель Ацеронии и ее собственная рана подсказали ей, что лучше всего сделать вид, будто она так и не поняла, что случилось. Агриппина отправила вольноотпущенника Агерина к Нерону, велев передать ему, что по милости богов и благодаря удаче она чудом избежала смерти и нуждается в покое, и попросила, чтобы он не приходил к ней, пока она сама его не позовет, несмотря на все его беспокойство. Она постаралась скрыть свою тревогу; перевязала рану и приняла успокоительное. Что касается Ацеронии, то не было никакой нужды притворяться – Агриппина приказала, чтобы ей принести завещание подруги, а все ее имущество было опечатано.

Нерон ждал вестей о том, что убийство совершилось, но вместо этого ему сообщили, что мать сумела избежать смерти, отделавшись небольшой раной, но была так близка от гибели, что у нее не осталось сомнений, чьих это рук дело. Нерона охватила паника; он кричал: «Она сейчас явится сюда и отомстит мне, клянусь, она это сделает! Она вооружит своих рабов, поднимет войска. Она обратится в сенат и к народу. Она попала в кораблекрушение и была ранена, а ее друзья – убиты, и она сразу поняла, что убить хотели ее. Как мне остановить ее?» Единственная надежда была на Бурра и Сенеку.