Женщины Древнего Рима

Но даже в человеческих отношениях тенденции изменяются. Когда Нерон избавился от своей матери, он не придумал для нее лучшего наказания за интриги, жертвой которых считал себя и свою жену Октавию, чем вернуть из ссылки Юнию Кальвину. Спасти ее брата было уже невозможно. Итак, она вернулась в Рим, увидела, что вся династия была вырублена под корень, оставила свидетельство – высеченное на камне, дошедшем до нас, – о своей горячей привязанности к одному из своих отпущенников и предоставила Веспасиану возможность доказать на смертном ложе, что чувство юмора ему не изменило. Когда ему доложили, что двери мавзолея Августа неожиданно раскрылись, он ответил: «Я полагаю, что они открылись для Юнии Кальвины».

Глава 6. От Флавиев до Константина

Женщины при дворе императоров из рода Флавиев

После смерти Нерона и последовавшей за этим гражданской войны нравы двора, в котором процветали извращения, распущенность и интриги, с восшествием на престол Веспасиана изменились. В римском обществе усилилось влияние верхнего слоя граждан Италии и западных провинций. В моду вошли буржуазные добродетели, и в первую очередь бережливость и респектабельность. Все были уверены, что эти реформы назрели уже давно.

Что касается двора, то во время правления династии Флавиев в нем не появилось ни одной выдающейся женщины. Жизнь двора протекала, как никогда, скучно.

Веспасиан, будучи вдовцом, правил один. Его жена Флавия Домицилла и единственная дочь умерли, когда он был еще простым человеком. Во дворце он держал наложницу. Примеру Веспасиана последовало несколько его преемников, жены которых тоже умерли очень рано. Наложницу императора звали Антония Кенис, она была вольноотпущенницей Антонии Младшей. В 50 году н. э. она была уже зрелой женщиной, а при восшествии Веспасиана – и вовсе старой. Она обожала деньги и власть, которые давало ее положение. Хотя Домициан отзывался о ней без особого уважения, многие люди считали ее полезной; кроме того, римское общество могло не опасаться, что в один прекрасный день Веспасиан на ней женится. Она умерла в 75 году; о ее преемницах, которые удовлетворяли потребности Веспасиана и жили при дворе, за его пределами мало кто знал.

Младший сын императора Домициан, правивший с 81 по 96 год, которого никак нельзя назвать безупречным правителем, долгие годы с удивительным терпением сносил выходки жены. Эта женщина по имени Домиция Лонгина была дочерью выдающегося военачальника Корбуло, которого казнил Нерон; в 70 году Домициан отбил ее у мужа Л. Ламия Элиана, сделал своей любовницей, а потом – и женой. Она родила ему сына, умершего в младенчестве. Ходили слухи, что она даровала свою милость брату Домициана, Титу, но это была неправда. Вскоре после восшествия Домициана выяснилось, что она без ума от танцора Париса. Парис был казнен, но Домиция уцелела. Ее изгнали из дворца, однако император вскоре заскучал без нее, и, вероятно поддавшись просьбам римлян (на этот раз они оказались более успешными, чем в случае с женой Нерона Октавией), Домициан через два года, вероятно в 84 году, приказал вернуть ее в Рим. Семейная жизнь императора наладилась, и в 90 году они надеялись, что у них вскоре родится еще один ребенок. К сожалению, эти надежды не оправдались. Домиция Лонгина отплатила мужу за то, что он ее простил, черной неблагодарностью – в 96 году она стала участницей заговора, в результате которого он был убит. Она пережила его на сорок лет и, должно быть, умерла в глубокой старости. Один из ее вольноотпущенников построил в ее честь храм в Габии. Он выделил городскому совету 10 тысяч сестерциев, при условии, что ежегодно, в день ее рождения, здесь будут приноситься жертвы.

Старший брат и предшественник Домициана Тит, правивший империей с 79 по 81 год, был единственным правителем из рода Флавиев, чья распущенность вызывала в Риме тревогу. Ко времени воцарения своего отца в 69 году он успел похоронить одну жену (Агриппину Тертуллу) и развестись со второй (Марцией Фурниллой), и, если бы народное возмущение было не так сильно, он, вероятно, женился бы в третий раз на еврейке средних лет, на тринадцать лет старше его.

Эту замечательную женщину, раскованную и богатую, звали Юлией Береникой. Ей и ее брату Агриппе – с которым она жила в грехе – апостол Павел красноречиво описал свое обращение в христианство в Фестусе в Цезарее в 60 году н. э. Немецкий историк Момзен называл ее, причем вполне справедливо, Клеопатрой в миниатюре.