Женщины Древней Руси

Наследование по отцу[448] прямо и непосредственно связано с приданым; наиболее раннее упоминание в актах об этой форме наследования — середина XIV в.[449] В ряде случаев передача земельной собственности замужней дочери сопровождалась упоминанием и о ее муже, т. е. наследуемая часть вотчины давалась супругам в совладение[450]. Это, однако, не было следствием действия каких-либо нормативных установлений или обычного права. В каждом конкретном случае завещатель поступал так, как того требовали интересы сохранности и целостности земельного владения. Например, распространенной формой приобретения знатными женщинами земли во Пскове (как, впрочем, и в других регионах Руси) было получение ее «в одерень», т. е. в не ограниченную какими-либо условиями собственность, предусматривающую право дальнейшего распоряжения приобретенной землей. Передача земли «в одерень» «дочки своей Марфы» встречается в духовной Анцыпора. Марфа, по-видимому, была либо старшей из его дочерей, либо в ином по сравнению с сестрами гражданском состоянии (возможно, она — дочь Анцыпора от первого брака): «…а дочкам моим Анне ни Оксеньи не вступатись им в мое данье ни во что же…»[451], т. е. они ничего не получили по духовной.

Юридический статус, на основании которого производились земельные передачи от отца к дочерям, не исчерпывался передачей им земли в совладение и в безусловное пользование. Существовал обычай и передавать землю «в кормлю», бывший как бы промежуточной формой между первыми двумя формами наследования по отцу. При передаче земли но завещанию между ближайшими родственниками (особенно между мужем и женой) это была одна из наиболее распространенных форм сделок. Например, Никита Хов, автор духовной конца XV в., оговаривает передачу сел своим дочерям и «внуке» так: «А изнесутца… дочка моя и внука моя, ино то село даю святому Николы… себе на память… А что село мое Кустово седенье, то даю дщери своей Софьи до ее животу»[452].

Итак, перед нами три формы наследования женщинами земель по отцу: передача земли в совладение, «в кормлю» и в безусловное пользование и распоряжение. В нескольких документах о наследовании отцовской недвижимости[453] не удалось установить форму передачи и обусловленность сделки. Один из таких актов — новгородская рядная XV в. — раскрывает преимущественное право женщин на основную часть наследуемой «отчины»[454]. На основании текста этой рядной может быть построено несколько вариантов генеалогических схем семьи, в ней упомянутой[455]. Однако в любом случае казус, описанный в документе, необычен: некой Огруфене Федоровне удалось получить ⅚ земельного наследства, в то время как ее племяннику и, возможно, даже родственнику по мужской линии рода досталась лишь ⅙ наследства (7 обеж). Эта новгородская грамота подтверждает приоритетные права старших дочерей перед младшими на завещанные земли и вместе с тем не противоречит характерной для феодальной юриспруденции тенденции предоставлять при получении наследства преимущественные права сыновьям и родственникам по этой линии[456].

Права наследования по другим родственным линиям — брату, дяде отразились в небольшом количестве документов, что не дает возможности сделать далеко идущие выводы. Несомненно одно: данные акты подтверждают, что женщины, в том числе и являвшиеся непрямыми родственницами (например, племянницы), тоже располагали правом получения наследства — части общей семейной земельной собственности (особенно в случае отсутствия прямых наследников — мужчин)[457]. Это утверждение расходится с высказанным ранее мнением об отсутствии у женщин — непрямых родственниц прав на наследование части семейной вотчины. Считалось, что они наследовали только приобретенные ими самими земли, которые при жизни завещателя составляли часть общего семейного имущества[458].

Между тем духовная грамота волоцкого князя Ивана Борисовича свидетельствует о разделе недвижимости между родственниками-мужчинами (братом, дядей) и племянницей[459]. «Село Ощитники и з деревнями», данные ей по духовной грамоте, представляли собой особое имущество, полученное ею только по наследству, так как растраченную завещателем часть общей семейной движимой собственности, которая ей принадлежала, он компенсировал тоже движимостью.

Мы располагаем и упоминаниями о составлении духовных женщинами[460], однако в большинстве актов либо вовсе не указан субъект, получавший наследство от матери, либо таким субъектом являлись мужчины, чаще всего сыновья.