Женщины Флетчера

Молли встала. Она не решилась прикоснуться к нему, хотя ей очень хотелось утешить его так же, как она иногда утешала Билли.

– Я все слышала из коридора, Гриффин,– призналась она.

Гриффин слегка поморщился, но ничего не ответил. Слезы выступили на глазах Молли, слезы слышались в ее голосе, но она не стыдилась этого.

– О, Гриффин, глупый, неужели вы не поняли, что она солгала вам? И неужели не знаете зачем?

Он резко, презрительно хмыкнул:

– О, думаю, я все прекрасно понял.

Все желание утешить его исчезло; вместо этого Молли ощутила неодолимую потребность измолотить эту могучую, непробиваемую спину кулаками.

– Рэйчел старается защитить вас!

Лицо Гриффина, когда он резко обернулся к ней от камина, было столь ужасно, что Молли отшатнулась на несколько шагов.

– Рэйчел просто идет по стопам своей матери! – гневно бросил он, пронесся мимо возмущенной остолбеневшей экономки и вылетел из кабинета.

Каблуки его сапог загремели по лестнице.

ГЛАВА 32

Проснувшись утром в понедельник в постели матери, Рэйчел немного растерялась, но быстро пришла в себя. Сегодня она уволит девушек, бармена – всех, кроме Мэми.

Пока она умывалась и надевала поношенное простое платье, одолженное накануне у Молли, она решила потребовать себе всю прибыль, которую дело принесло в ее отсутствие. Если повезет, возможно, денег хватит, чтобы купить несколько кусков ситца и поплина на платья.

По воскресеньям салун бывал закрыт, но когда Рэйчел спустилась вниз по крутой деревянной лестнице, намереваясь объявить о своем решении, заведение уже начало пробуждаться к жизни.

Сообщить этим грубым, ожесточенным жизнью женщинам, что им придется искать работу в другом месте, оказалось труднее, чем она думала, но Рэйчел сумела сделать это со спокойным достоинством.

Том Роулинз, бармен, расхохотался:

– Дочь Бекки – владелица пансиона! Вот потеха-то!

Рэйчел сохранила спокойствие, но когда отвечала на выпад бармена, голос ее слегка дрожал:

– Я рада, мистер Роулинз, что вы находите это столь забавным. Тем не менее, это здание и все в нем принадлежит мне, и я не собираюсь торговать спиртным и... и...

Одна из женщин – высокая, стройная блондинка с лицом учительницы – медленно повернула между ладонями кружку с дымящимся кофе и улыбнулась:

– Прежде чем принимать решение, мисс Маккиннон, лучше полистайте бухгалтерские книги. Я не удивлюсь, если вы обнаружите, что являетесь деловыми партнерами с мистером Джонасом Уилксом.

Хотя перспектива иметь хоть что-то общее с этим мерзким типом заставила Рэйчел внутренне содрогнуться, она расправила плечи и приняла из рук Тома Роулинза стопку черных толстых тетрадей, которую тот вытащил из-под стойки.

Устроившись на кухне в относительном уединении (Мэми возилась у плиты), Рэйчел просмотрела гроссбухи, и ей открылась мрачная истина. Хотя партнерство было расторгнуть уже давно, оставались невыплаченными внушительные долги.

Мэми поставила перед своей новой хозяйкой тарелку омлета и чашку горячего ароматного кофе.

– Судя по вашему виду, вы много должны этому человеку.

Рэйчел угрюмо кивнула. Ей следовало быть готовой к этому – Джонас упомянул о деловых отношениях с ее матерью в первый же день знакомства с Рэйчел,– но все равно такая ситуация явилась для нее ужасным ударом.

– Я не очень-то разбираюсь в законах, Мэми, но, думаю, он может отобрать у меня заведение.

Мэми грузно опустилась на стул, не обращая внимания на проституток, которые сновали взад-вперед, накладывая себе на тарелки завтрак, возвращая пустые кружки из-под кофе и роясь на полках в поисках какой-нибудь еды, кроме омлета. После долгого молчания она решилась высказать свое мнение:

– Мистер Уилкс не потерпит, чтобы здесь был пансион, Рэйчел. Второго салуна не сыскать на много миль вокруг. Его люди будут недовольны и станут искать работу в другом месте.

Рэйчел тяжело вздохнула, признавая, что Мэми, вероятно, права.

Моя мать не очень разумно обращалась с деньгами, да, Мэми?

Мэми улыбнулась, и в ее круглых карих глазах появилось отсутствующее выражение.

– Похоже, не очень. Она хотела расплатиться с мистером Уилксом и, когда могла, возвращала ему деньги. Беда в том, что у какой-нибудь из девушек всегда обязательно болели родители. Да еще Бекки все время отпускала в кредит ненадежным людям – не знаю, сколько этих лесорубов смылись, не оплатив свои счета в баре.

Рэйчел подумала о своем будущем ребенке, и поклялась решить проблему с долгом. Она не могла продолжать содержать публичный дом: она бы и дня не вынесла торговли человеческой плотью. Но, похоже, закрыть заведение Бекки без борьбы ей не удастся.

Неожиданно Мэми мягко сжала теплой темной рукой руку Рэйчел:

– Иди к доктору Флетчеру, детка. У него есть деньги, и он поможет тебе – я уверена.

Кровь прилила к лицу Рэйчел, забилась в висках.

– Я лучше умру.

– Тогда что ты собираешься делать? Ни у кого больше, кроме Джонаса Уилкса, не найдется денег, чтобы одолжить тебе.

Рэйчел медленно, устало поднялась с места. Она измучилась – так безумно измучилась,– но ей надоело постоянно убегать от кого-то.