Женщины Флетчера

В поисках защиты она умоляюще посмотрела на Филда. Но тот стоял, сложив руки на груди, и его добрые глаза, казалось, говорили: «Я вас предупреждал». В отчаянии Рэйчел оглянулась в поисках Джонаса. Одеяло, где он лежал несколько мгновений назад, опустело. Джонаса нигде не было видно. Испуганная Рэйчел подвинулась поближе к Филду, остро ощущая тишину, которая повисла над лужайкой.

Не смейте устраивать здесь сцену! – прошипела она, когда Гриффин остановился в полуметре от нее.

Он протянул руку и схватил ее кисть, не причиняя боли, но и не давая возможности убежать. В его тихом голосе была угроза.

– Вы правы, – сказал он. – Как насчет небольшой беседы вон под той ивой?

Рэйчел подумала, что выбранная им ива расположена далековато, как раз на противоположном берегу темного, заросшего пруда.

– Но...

– Или это – или сцена, которую город никогда не забудет,– с расстановкой отчеканил он, кривя губы в фальшивой улыбке.

Рэйчел пыталась сохранять спокойствие, пока Гриффин тащил ее за собой по высокой траве вдоль берега пруда, за скрывшую их от всех глаз завесу из ивовых ветвей. Там он неожиданно крепко взял ее за плечи и встряхнул так, что спиной она почувствовала грубую кору дерева сквозь блузку и тонкую сорочку.

– Где ты была, черт возьми? – рявкнул он. Рэйчел была в ужасе, но изо всех сил старалась этого не показывать. Она ответила на его взгляд гневным сиреневым огнем собственных глаз.

– Я не обязана вам ничего объяснять!

Он насмешливо улыбнулся:

– Верно. Может быть, тебе и не нужно ничего объяснять. Может, твое присутствие здесь в компании Джонаса объясняет все.

Рэйчел вспыхнула:

– Вы ничем не лучше Филда! Я провела ночь в комнате моей матери!

Презрительная ухмылка в глазах Гриффина была столь красноречива, что ему не требовалось даже выражать вслух свое пренебрежение.

Рэйчел была задета за живое. Она приподняла юбку и указала на бархатные туфли, взятые ею из гардероба матери.

– Посмотрите! – взмолилась она, ненавидя себя за само желание доказать свою невинность. – Это туфли моей матери...

Тем временем Джонас уже спешил вдоль берега пруда и быстро приближался. Гриффин наблюдал за ним с нескрываемым торжеством.

– Да, похоже, туфли Бекки тебе как раз впору, как и ее профессия,– бросил он.

Рэйчел, пошатнувшись от осознания ужасного смысла его слов, чуть не упала, когда он внезапно выпустил ее и зашагал прочь.

Джонас и Гриффин встретились на середине тропинки, огибающей маленький пруд, но даже если они и говорили, их голоса были слишком тихими, и не долетали до Рэйчел.

День был испорчен. Когда Гриффин обошел Джонаса и обменялся несколькими словами, сопровождаемыми энергичными жестами, с покрасневшим Филдом Холлистером, Рэйчел бросилась бежать.

Скользкий берег пруда ушел у нее из-под ног. Перед самым падением Рэйчел услышала хриплый, задыхающийся голос, зовущий доктора Флетчера. Голос стих, и неглубокие стоячие воды пруда сомкнулись у нее над головой. Отплевываясь, Рэйчел сумела-таки встать на ноги. Ее шелковая блузка и тонкая сорочка намокли и липли к телу, в волосах застряли гнилые листья.

Выражение восторга на лице Джонаса Уилкса заставило девушку оглядеть себя. Ее груди, соски, даже темное родимое пятнышко – все было так ясно видно, как если бы она была голой. Дрожа от холода и смущения, Рэйчел прикрылась руками и упрямо продолжала стоять в воде, пока Джонас не засмеялся и не повернулся к ней спиной.

– Подожди здесь,– сказал он голосом, в котором, кроме сдавленного смеха, слышалось и что-то еще. – Я принесу одеяло.

Как только Джонас ушел, Рэйчел выбралась из воды и остановилась, прижавшись лбом к жесткой ивовой коре. Отчаянные беззвучные рыдания сотрясали ее тело. Гриффин опять, с бессмысленной жестокостью, набросился на нее. И вот, она упала в этот гадкий пруд и испортила самый красивый наряд, который был у нее в жизни.

Она не слышала его приближения и вздрогнула, когда он заговорил:

– Прости меня, Рэйчел.

Рэйчел обернулась, шмыгая носом, все еще прикрывая руками грудь, и взглянула в знакомые темные глаза. Гриффин нежно улыбнулся, вытаскивая прелый листок из ее волос.

– Ты такая красивая,– сказал он.– Даже с ряской в волосах. Пойдем прокатимся на повозке.

Рэйчел пошевелила губами, но у нее не вырвалось ни звука.

Его сильная рука обняла мокрые плечи девушки.

– Пойдем побыстрее, хорошо? Меня ждут на горе, а если Джонас появится здесь до того, как мы уйдем, дело кончится скандалом.

Рэйчел молча позволила Гриффину Флетчеру увести себя. Миновав переплетение кустов черничника, заросли гигантского папоротника и орешника, они вышли на залитую солнцем полянку, где их ждала повозка, запряженная двумя лошадьми, и взволнованный возница. Нехорошо было так оставлять Джонаса, даже ничего не объяснив, но у Рэйчел не было желания, да и голоса, чтобы протестовать.

Она снова обрела способность говорить, когда они проехали уже довольно большое расстояние по грунтовой дороге, ведущей в поселок лесорубов. Завернутая в пахучую конскую попону, она наклонилась к непредсказуемо-противоречивому в своих поступках человеку, сидевшему рядом.