Женщины французского капитана

– Тем вечером вы прислали де Эмону записку и вызвали его на свидание. Он сначала отправился в трактир, где поссорился с Задирой Пьером. Лейтенант де Бриссон не был вашим сообщником, верно?

– Да, – после того как признание уже прозвучало, де Ларош будто выдохся и отвечал, словно механическая кукла. – Я его терпеть не мог. Пьяница, картежник, любитель падших женщин… Он дурно влиял на Жана. А тому нравилось его общество. Жана тянуло к людям порочным.

– Вы говорили, – удивительно, что при таких склонностях де Эмон не принял признание де Лароша. Впрочем, всему есть предел. – Капитан пришел за южный караул в условленное время. О чем вы беседовали?

– Я раскрылся ему, – в голосе де Лароша проскользнул слабый намек на обиду. – Все рассказал. Предложил уйти, пока холера и нас не забрала и пока маршал не умер. Он уже тогда болел, но сопротивлялся этому. Однако Жан пришел в ужас. Сказал, что я ненормальный, что он любит Инесс и никогда не сможет даже подумать о том… – Де Ларош запнулся. – Неважно. Он много наговорил. Я был терпелив, убеждал его, объяснял, что уехать сейчас – это единственный выход. Но нет – он ушел рассерженный. Я долго бродил по округе и думал, думал… Поздно ночью я решил еще раз попытать счастья. Пришел к его дому, заглянул в окно и увидел Жана с Пьером. Они пили, смеялись и вроде не ссорились совсем. Я разозлился и принялся ждать. Потом Задира ушел, и я постучался. Жан открыл мне и удивился. «Почему на тебе кровь?» – сказал я, а он грубо ответил, что это неважно, и спросил, зачем я пришел. «Ты должен выслушать меня, – произнес я, – позволь войти». И он неохотно впустил меня. В тот момент я не думал убивать Жана. Мы сели и начали говорить, и он вроде бы успокоился, я снова сказал ему, как люблю. Я повторил опять, что женщины не умеют любить. Только мужчины. Пусть подумает о своей Инесс. А он все мрачнел и мрачнел. И когда я попросил его уехать со мной, Жан стукнул кулаком по столу – он любил так делать – и рявкнул, что все уже решил. Утром он пойдет к полковнику де Дюкетту, с которым дружен, и спросит совета, как ему поступить, – ведь друг хочет дезертировать и склоняет его к этому. Или к маршалу отправится, ведь тот не знает, как его собираются предать. Жан сказал, уставившись мне в глаза, что я грязный извращенец, а не друг, и если я не уберусь сейчас же с его глаз, то он меня пристрелит. И стал оглядываться, бормоча что-то под нос и ища пистолет, а тот лежал на его мундире, брошенном в углу. Я взял оружие и спросил: «Ты это ищешь?» Он сказал: «Дай сюда», – а я вытянул руку и прицелился ему в лоб. Тут он побледнел, и я понял, что пистолет заряжен. «Скажи, Жан, – произнес я, – может, ты все-таки смог бы полюбить меня?» «Ты предатель, – ответил он, – всем сердцем тебя ненавижу». Тогда я выстрелил и лишь в следующий миг понял, что наделал.

Де Ларош облизнул пересохшие губы.

– Он упал. Я подумал, что выстрел кто-то слышал и надо быстро уходить. Я был словно пустой внутри. Ничего не стал делать, только вложил пистолет в руку Жана, в еще теплую руку… Наутро сказали, что он застрелился, был пьян. И я понял: меня никто не подозревает, а если бы вдруг что, то ведь с ним пил Задира Пьер.

– Почему вы остались в полку?

– Это было… вроде инерции. Я не понимал, куда мне ехать без Жана и зачем. Я… жалел, что убил его, но иногда не жалел вовсе. Мертвым он оставался со мной. Если бы он оказался жив, мне было бы все равно, что семья подумает, однако теперь… Я ждал первого большого сражения, чтобы исчезнуть во время него; никто не узнает, куда я делся, я стану свободен. Решат, что меня убили. Все почетно. А вы… зачем-то догнали меня.

– Вы пойдете со мною в лагерь, – буднично сказал виконт. – Не рассчитывайте, что вам удастся убежать. Если вздумаете выкинуть фокус, я прострелю вам ногу, затем свяжу вас и перекину через седло. Вы читали обо мне и знаете хотя бы приблизительно, на что я способен. В газетах далеко не все пишут, Максим. Я способен на гораздо большее.

Глава 20 Венский вальс

– Он не убийца по сути своей, – продолжал Сезар, глядя куда-то в ухо маршалу Сент-Арно – когда виконт смотрел в его холодные глаза, это сбивало с мысли. – Капитан де Эмон довел Максима до состояния, в котором не контролируешь то, что делаешь.

– Вы его оправдываете?

– Никоим образом. Его можно было бы оправдать, если б он пошел и сознался сразу. Но де Ларош предпочел остаться в тени.

– Дальше.