Женщины и мужчины

— Ты знаешь, какая она красивая? Я сейчас не могу на других смотреть.

— А ты через «не могу». Надо себя заставлять. Как горькое лекарство.

Ксения позвонила, когда деревья сбросили листья и лужицы с тонким льдом стали хрустеть под ногами.

— У тебя мои книги, я их обещала дать друзьям почитать.

— Заходи… а ты где?

— У твоего подъезда.

В прихожей он попытался ее обнять. Ксения на секунду прижалась к нему, потом не спеша стала снимать пальто.

— Ты зарос, хочешь я тебя постригу?

— Хочу.

Ксения стригла неумело, больно задевая расческой уши, но Кольке было приятны прикосновения ее пальцев.

— Вот так лучше!

— Твои книги на столе.

— Я видела, спасибо.

— Ты сейчас уйдешь?

— Да, я немного спешу.

Он долго стоял у лифта, слушая сначала гул мотора, потом стук её каблучков на первом этаже, хлопок закрывшейся двери подъезда.

— Ну вот и всё!

За воротником покалывали состриженные волосы, во рту было горько и сухо.

Олю он встретил в Исторической библиотеке. Туда он ходил читать старые журналы «Нива». Зачем? Ксения любила поэтов Серебряного века и Колька хотел понять, что такого волшебного и серебряного происходило в то время. Оля сидела за соседним столом и с любопытством поглядывала на стопку журналов, лежащих перед Колькой. Внешне она было полной противоположностью Ксении: невысокого роста, немного полновата, большая грудь, темные волосы, карие глаза, миловидное лицо, в котором не было Ксениной закрытости.

— Не хотите со мной покурить?

— Я не курю, — улыбнулась Оля.

— Тогда я вас приглашаю в буфет на чашку кофе.

— А можно меня пригласить в буфет на чашку чая и бутерброд? Я с утра почти ничего не ела. А заплачу я сама.

Оля засмеялась, смешно запрокинув голову.

— Зачет? — Колька ткнул пальцем в открытую тетрадь.

— Курсовая. Политическая обстановка в России перед отменой крепостного права.

— Истфак?

— Историко-архивный.

— А я технарь.

— А «Нива» зачем?

— Я любопытный.

— Я тоже, если спросила.

После буфета они пошли гулять по бульварам. Колька нес Олину сумку и рассказывал о Серебряном веке. Оля придерживала меховой воротник, чтобы в него можно было спрятать нос.

— Замерзла?

— Нет, мне просто непривычно вот так гулять. Обычно я куда-то бегу и опаздываю.

— Даже в каникулы?

— В каникулы я уезжаю к маме. Она учительница в сельской школе. В Орловской области.

— Так ты в общежитии живешь?

— Да, на Стромынке.

Колька напрягся. Про веселую Стромынку он много слышал от Славика.

— Что-то не так?

— Я, это… вспоминаю, где Стромынка.

— Метро Сокольники. Скоро мы придем к Чистым прудам, там рядом метро — это прямая ветка.

— Да я так, ты не подумай чего…

Начался мелкий дождь, в желтом свете фонарей замелькали мокрые хлопья снега.

— Не люблю ноябрь, — сказала Оля. — И время противное и ждать можно только зиму, которую тоже не люблю.

— Хочешь, на лыжах покатаемся, когда снег ляжет. У знакомых есть дом около Чкаловской, там печка, лес сосновый.

— Хочу, только у меня тут лыж нет. Найдешь для меня?

— Конечно. А давай завтра встретимся? В кафе сходим, поболтаем.

— Завтра я не могу, давай в субботу?

В метро Колька взял Олю за руку.

— Ты красивая.

— Спасибо, мама меня тоже хвалит.

— Только мама?

— У нас в группе одни девчонки, мы друг друга редко хвалим.

Оля вошла в вагон. Когда двери закрылись, она обернулась, заулыбалась и помахала Кольке рукой. Он улыбнулся, хотел тоже помахать, но тут Олю оттеснили от двери, поезд загудел и скрылся в туннеле. Колька смотрел на табло, которое начало отсчитывать время отхода, и думал, как же ему хорошо и спокойно. Можно не волнуясь ждать субботы, без ненависти смотреть на телефон и даже попробовать не думать о Ксении.

Декабрь выдался теплым и влажным. Зеленела трава, на голых черных ветках висели невысыхающие капли. Колька с Олей бродили по мокрым тротуарам, согревались в кафе чаем с эклерами. Тем для разговоров почти не было, они часто просто молчали, поглядывая друг на друга. Как-то вечером они подошли к входу в общежитие. Колька обнял Олю, но ничего кроме мокрой плотной ткани пальто не почувствовал.

— Погода стала совсем мерзкой. Ты сможешь завтра днем прийти ко мне домой?

— У нас занятия до шести.

— На улице тебя даже обнять не получается.

Оля посмотрела ему в глаза.

— Давай зайдем ко мне. Сегодня мои соседки ушли в кино.

В комнате три аккуратно заправленных кровати, посредине стол, покрытый цветастой клеенкой. Над Олиной кроватью скотчем приклеены желтые кленовые листья и фотография бревенчатого дома с палисадником.

— Тут я родилась. Сейчас там мама живет. Папа ушел от нас, когда мне три года было.

— А как вы за одним столом занимаетесь?

— Тут невозможно заниматься, я всегда в библиотеку езжу или в институтской читалке сижу. Подожди, я чай поставлю.

Вода кипятилась в огромном фаянсовом стакане, явно взятом в химической лаборатории. Оля достала из тумбочки две небольшие красные чашки с золотыми ободками, кулек с конфетами и пачку печенья. Колька подошел и обнял ее. Оля спрятала лицо на его груди.

— Как же с тобой хорошо и спокойно, — сказал он, гладя ее спину.

— Мне тоже, я чувствую, что тебе можно довериться.

Колькины руки спустились ниже. Оля подняла голову и улыбнулась.