Женщины и мужчины

Я знаю, что правильно отдавать и ничего не ждать. Иначе разочарование и подорванная вера в человечество. Большинство получает, говорит спасибо и забывает о полученном. Поэтому давать надо, когда у тебя самого есть в этом потребность. Тогда ты даешь — и тебе хорошо. И ничего ждать не надо. И тогда не будет разочарований. И даешь тогда, когда любишь. Если нет потребности отдавать, то любовь прошла. Или ее не было вовсе. Хорошо, когда у обоих. Хуже, когда у одного. Вот ты проснулся утром и думаешь, что бы такое сделать для любимого человека? А если думаешь о завтраке, то это уже сигнал. И если месяцами по утрам думаешь о завтраке, то пора включать сирену. Это сигнал большой опасности для чувства. Оно уходит или уже ушло.

Ты вот тут про шапочку, цветы и Америку говорил. Я не перебивал — уж больно ты гладко повествовал. Но сейчас скажу, что любой факт можно повернуть двумя сторонами. И рассказать так, что ты или подвиг совершил, или подлец ты последний после этого. Истина где-то посредине. И поэтому бесполезно вникать в такие детали чужой совместной жизни. Ты все равно не поймешь всего до конца, а будешь оплеванным, если встанешь на чью-то сторону. Потом, когда они помирятся, ты будешь в дураках. Никто не захочет общаться со свидетелями своей слабости.

Ложка и чашка… Хлеб на столе… Носки под кроватью… Зубная паста в раковине… Забытая на столе масленка… Приготовленные на ужин морские гады, которых ты ненавидишь… Это и правда проблемы, если на них обращать внимание. И никогда умный человек не скажет, что он не собирается меняться и надо его любить таким или даже хуже. Ведь он может меняться в плохую сторону. Это ты правильно говорил, что если такое сказать, то значит повесить черный флаг опасности для чувства. Как на пляже во время шторма.

Я не думаю, что кто-то говорит это напрямую. Это уж очень себя надо любить, чтобы такое ляпнуть. Но многие фразы можно интерпретировать именно так. Вот ты говоришь, что тебе не просто бросить курить. И можно это понять так, что ты это сделаешь, но не сразу. А можно сделать вывод, что ты даже и пытаться не хочешь… Ну и так далее…

К чему я так много говорил? А к тому, что непросто теоретизировать о любви. Нет там простых законов и правил. Любовь или есть, или ее нет. Любовь может перестать быть яркой, но при этом не умирать. А если она есть, то у каждого своя. И если устраивает обоих, то это счастье.

О, твоя жена сюда идет… давай третью рюмку…

Монолог 3

Так, дорогие мои мальчики! Я не спала — вы так орали, что я слышала каждое слово. Ну что вы так на меня смотрите? Ждете моего мнения? Оно простое. Мы, женщины, ненавидим всякие теории. Хотя, стоп! За всех не скажу! Это я только про себя. Нам не нужна теория, мы чувствуем все без теорий и приборов. Можно обнять женщину, и она сразу поймет: ты ее просто хочешь или ты ее любишь. Можно поцеловать ее, уходя на работу, и она тоже поймет: это был привычный дежурный поцелуй, типа, «пока, я пошел», или ты будешь скучать без нее на своей работе.

Но мы не такие дуры, как вы иногда себе представляете. Мы хотим, чтобы нас любили, но понимаем, что мужчина не может любить все время. Он не может каждый день просыпаться и любить. Он не может ехать на работу и любить. У него еще есть и другие мысли. И не надо каждый час звонить любимому на работу и спрашивать, любит ли он? Я знаю ответ. В данный момент он об этом не думает. Но ответит, что да, конечно. Вот ехал, шел, сидел и любил. Мне лично такой мужчина не нужен. Они начинают требовать и от нас невозможного.

У каждого из нас есть маленькое личное пространство, где нам нужно побыть одним. И там отдохнуть. И от любви тоже. Если любовь есть, то она не пострадает от этого.

А из всего, что вы наговорили, я согласна только с тем, что каждый любит, как умеет, но главное, чтобы это устраивало обоих. Это можно долго обсуждать, но уже поздно. На этом я свой монолог заканчиваю.

Они никогда не ссорятся

Он нарезал сыр.

Специальная дощечка, специальный нож. Нож сверкал, но он все равно долго протирал его салфеткой, чтобы на нем не осталось ни одного пятнышка. Кусок сыра выравнивался параллельно краям дощечки, он медленно отрезал первый ломтик, долго рассматривал его, проверяя однородность толщины, вздыхал, замечая неидеальность, и еще медленнее отрезал второй ломтик.

Потом он начинал открывать вино. Сначала он вытирал салфеткой бутылку, долго читал надписи на этикетке…

Она за это время успевала накрыть стол, приготовить салаты, разложить на тарелки маринованные оливки и перчики, сделать тосты из свежего белого хлеба, пожарить две жирные свиные отбивные с луком, нарезать тортик…