Женщины-легенды. Сильный слабый пол

Джон не проявил большого интереса к Йоко, но она взяла дело в свои руки и сумела приворожить Леннона навсегда. Вначале он стал получать от нее таинственные открытки с короткими надписями «Танцуй», «Дыши», «Смотри на огни до рассвета». Позже начались телефонные звонки – Джон выслушивал страстные монологи Йоко. Ей было что сказать музыканту, избалованному славой и поклонницами, – Йоко оказалась очень необычным человеком, с которым Джону всегда было интересно.

Вскоре Джон уже не мог представить себе жизни без Йоко. Представители двух разных рас оказались удивительно похожи друг на друга, как брат и сестра, и одинаково воспринимали окружающий мир…

Позже он написал: «Я всегда воображал себе женщину, которая была бы красивой, умной, темноволосой, широкоскулой раскрепощенной художницей. Товарища по духу. Кого-то, кого я уже знал, но почему-то потерял. После короткого посещения Индии, по пути из Австралии домой, этот образ слегка изменился – она должна была быть темноглазой жительницей Востока».

В эти слова трудно поверить, потому что Леннону всегда нравились блондинки, а воплощением идеальной женщины ему казалась Брижит Бардо. Но, видимо, так велика была сила его любви к Йоко, что он уверил себя, что именно о восточной женщине мечтал всю жизнь. Леннон писал: «В конце концов я встретил Йоко, и моя мечта стала реальностью. Единственная из всех когда-либо встречавшихся мне женщин, она была мне ровней во всем, что только можно вообразить. Впрочем, она была лучше меня. Я никогда не встречал никого, из-за кого стоило бы рушить состояние скуки счастливого брака. Наконец избавление! Есть кто-то, из-за кого стоит покинуть дом! Есть куда уйти. Я ждал этого вечность». И он ушел, оставив жену и маленького сына.

Для Джона началась новая жизнь, но существование группы «Битлз» прекратилось… Принято считать, что это именно Йоко вызвала разрыв, активно вмешиваясь в творческие дела и провоцируя ссоры между членами группы. Но сам Джон писал: «Кроме того, что Йоко дала мне смелость вырваться из обывательских оков… она также дала мне внутренние силы более внимательно посмотреть на еще одно мое супружество – с «Битлз», которое душило меня сильнее, чем семейная жизнь. Хотя я прежде думал об этом достаточно часто, мне не хватало мужества разорвать эти узы раньше. Моя жизнь с «Битлз» стала ловушкой. Петлей из магнитофонной ленты».

Йоко и Джон начали самостоятельную творческую жизнь, устраивали шумные акции – то жертвовали деньги на различные сомнительные мероприятия, то шокировали публику, снявшись на обложке своего первого совместного альбома абсолютно голыми.

Официально свой брак они оформили в марте 1969 года в Гибралтаре. Джон Леннон вскоре поменял свое второе имя (Уинстон) на Оно и стал Джон Оно Леннон.

...

Медовый месяц Йоко и Джона отличался большой оригинальностью. Они провели его в Амстердаме, в номере гостиницы «Хилтон» – на глазах у репортеров. Они лежали в постели и беседовали с менявшимися каждый час журналистами.

Медовый месяц Йоко и Джона отличался большой оригинальностью. Они провели его в Амстердаме, в номере гостиницы «Хилтон» – на глазах у репортеров. Они лежали в постели и беседовали с менявшимися каждый час журналистами о политике, о борьбе за мир. Они заявляли, что эта акция должна проиллюстрировать лозунг Джона о том, что занятия любовью лучше занятий войной. Но позже Леннон написал о несколько других причинах подобного эпатажа публики: «Нашим следующим шагом была знаменитая «Демонстрация за мир в постели». Нам понадобился год робких ухаживаний, прежде чем два «раскрепощенных» художника действительно легли в постель вместе. Но когда мы это сделали, мы пригласили весь мир. Мы знали, что никогда не сможем пожениться и спрятаться на медовый месяц без того, чтобы за нами не гналась пресса, поэтому решили извлечь выгоду из ситуации, а заодно и посмеяться. Это должен был быть настоящий «Живой театр». Кто мог бы забыть вид половины репортеров мира, толкающих друг друга и топчущихся у дверей нашей спальни в тщетной надежде увидеть битла и его черномазую, занимающихся «этим» во имя мира в номере для новобрачных в амстердамском «Хилтоне»? Или вид разочарования, когда до них дошло, что секса не будет, и мы даже не были голыми?»