Действие предвкушало что-то особенное. Для пресыщенного телевизионного вкуса не бывает много приправы. Мы слишком испорчены зрелищем и тем, как оно создаётся. День только начинался, и девушки фланировали между зеркал, создавая ту невероятную атмосферу сексуальности, которая бывает только при большом скоплении красивых и заинтересованных охотниц. И только в том случае, когда в зале совсем немного мужчин. А уж они-то, я надеялся, не будут отвлекаться от своих камер и останутся безучастными к происходящему. Как же я был неопытен в подобных вещах. То, что произошло дальше, заставило меня пересмотреть всё, что мой циничный ум соорудил для моей защиты.
Но, пока мы не начали, самое время было пойти в небольшое подсобное помещение, где под защитой сигаретного дыма нагревался до нужной температуры настоящий мотор этого шоу. Человек, которому следующие несколько дней предстояло силой своих слов перевернуть мир этих женщин.
Раковский сидел за небольшим столом внутри своего убежища. Казалось, что каптёрка была изготовлена специально для него. Сшита по особым лекалам там же, где кроили его неизменно чёрный костюм. Это был мощный мужчина. С лицом тореро и повадками уверенного в своей безнаказанности кота. Но сейчас он скорее напоминал мне античного сенатора, раздираемого между желанием уйти на покой и решительно ринуться в бой. Первое, что хотелось сделать при виде его, это забиться в угол и внимательно наблюдать за его неспешной манерой разворачивать собеседника в свою сторону. Разговор как бы перетекал из одной возгонки в другую, выдавливая на поверхность концентрированную жидкость. Я ответил на несколько вопросов и понял, что он будет их задавать снова и снова, пока мы не начнём шоу. Этот ритуал, похоже, существует у всех, кто оставляет после себя жар и трепет. А именно это он и собирался сделать.
Я подождал, пока мотор разогреется до нужных оборотов, и замер, предоставляя право ему самому начать действовать. Как же мне нравилась эта роль неспешного наблюдателя, способного почувствовать игру.
Раковский поднялся и пошёл в зал. Шоу началось.
– Девушки, добрый вечер… и тишина в зале, – сказал Раковский.
Как всегда бывает в такой ситуации, послышался смех, и несколько уже откровенно заинтересованных пар глаз начали его изучать. Ирина старалась не смотреть слишком долго. Наверное, для неё это было очень типично. Вот так вот, в лоб, разглядывать мужчину – значит, перейти границу, позволив себе лишнее. Моё же положение наблюдателя было как нельзя кстати. И я с полным правом изучал девушку. Раковский же, пока ни на кого не глядя, продолжил: