Женщины – наше всё (лучшее) том 4

– Хорошо бы в паре с вами.

– Это невозможно – они растворились в городе.

– Я в вашем случае подозреваю, что вы сами себе внушаете… – доктор постукивал авторучкой по столу. После паузы он сказал: – Но всего лишь симуляцию. Если и есть, она неумышленная. Вы уповаете на некое воздействие на девушек. Об этом говорят результаты ваших мимолетных общений с ними. Мужчине труднее имитировать даже симптомы обмана. Надо обладать талантом актера, чтобы ситуации виртуозно обыгрывать. Что вы, как мужчина, можете сымитировать? Будете охать, когда порежете палец? Женщина симуляции отчебучивает постоянно и линейка их широка. Слезы, беременность, болезнь, мигрень, кокетство, трудности, усталости – вот не все причины для симуляции. Усталость я у своей жены снимаю фразой: “Дорогая, день, прожитый зря, ты проделала много работы, спасибо, но сегодня, к сожалению, еще не входила в горящую избу и коня на скаку не остановила”. Помогает! – Это было очевидно сказано язвительным тоном, а психоаналитик продолжил: – Можно симулировать болезнь, а можно симулировать себя неким суперменом. Это доставляет удовольствие, заставляет спекулировать на этом. Отсюда разного рода накладки. Напоминаю, при истинной, тем более, патологической симуляции человек несёт полную ответственность за свои действия.

– Находите время шутить! – пробурчал Ник.

Врач задумался:

– Виноват, – психолог рассыпался в извинениях, – виноват, но такова наша сложная проблематика в общении с пациентами постоянно видеть в них психических больных.

– Мне от этого не легче, – не примирился с анализом Ник. – Не наблюдаю симуляцию за собой.

– Да, и этот симптом явно не про вас.

Ник что-то вспомнил и выложил в виде жалобы:

– Но у меня всё более растущий, рациональный и даже прикладной подход к поцелую, и мотив не отсутствует, и целевое направление существует, – признался он. – Как бредовая идея.

Доктор мгновенно ухватился за мысль.

– Бредовая идея проявляется ясно и определенно. Но у вас, опять же, нет бредовой идеи.

Ник был разочарован. Чем больше он о себе узнавал, тем больше обрастал непониманием.

– Когда я шёл к вам, – сказал он, – мне казалось, что моё дело выеденного яйца не стоит.

– Напрасно, – ответил доктор. – Психиатрия очень сложная наука. Берешь любое существительное и навешиваешь его на пациента на предмет какой-нибудь болезни. “Я волком бы выгрыз бюрократизм”, – заявляет Маяковский. Как вы думаете, эти слова не дают ли повода толковать о болезни автора? Бюрократизмом ведь тоже можно болеть, переболеть и даже умереть от него. Так что надо быть осторожным на высказывания – можно загреметь в психушку.

С доктором было интересно, и Ник сознался:

– Еще хочу добавить, с каждым моим поцелуйным случаем во мне возникает ненормальное искушение “я всё могу, мне всё позволено, подвластно, мне море по колено, все девушки мои”. Это разве не бредовая идея? Может это прольет свет?

– Вы себя топите! – понимающе кивнул доктор. – Вы уже на 90 процентов клиент психбольницы. Слава Богу, сейчас другое время. Нет, и ещё раз нет. Так любую благую цель, теорию, смелое высказывание можно связать с бредовой идеей, но это не так. Настоящий пример – бред величия. Тогда больной заявляет во всеуслышание: “Я мать русской революции!”, “Я – Эйнштейн!”, “Я – китайский император” или “Я – Наполеон”.

– Доктор, мы уже все симптомы перебрали, – выразил озабоченность Ник, – а ничего не выяснили.

– У вас формальный признак, указывающий на коллекционирование.

– Поцелуев?

– Вдумайтесь, разве можно коллекционировать поцелуи?

– Тогда девушек…

– Это ближе.

– Смысл моего коллекционирования – это активное перебирание, сортировка девушек, которые попадаются на моем пути? – спросил Ник.

– Дело в том, что даже провожание глазами дорожных столбов из окна вагона тоже своего рода коллекционирование, если концентрировать свое внимание на чем-то одном, акцентировать интерес на том же, только и заниматься постоянным пересчетом их и классификацией столбов на деревянные, бетонные, телефонные.

– Вы сказали о множестве девушек, но я останавливаюсь из множества только на одной!

– Э, которых у вас уже было… – Это прозвучала едкая ирония.

– Двадцать пять.

– Очень мило! Не так уж и мало, но и не много.

– В общем, не густо, – усмехнулся Ник.

– Но и не пусто! – Доктор умел поддерживать настроение.

– А это число разве ни о чем не говорит?

– Говорит, как раз, о коллекционировании.

– Но мне не важно, блондинка, брюнетка, шатенка она, глаза голубые или зелёные у девушек. Я даже их фотографии не собираю.

– Меня больше смущает ваша прямо-таки патологическая тяга к зевкам.

– Я их тоже не коллекционирую, – заметил Ник.

– Но вы много говорили о сопутствующих поцелуям зевках, это так?

– Да, – признался Ник.

– Какому вы отдавали предпочтение?

– Который шире.

– Вот видите, вы интуитивно почувствовали, что чем амплитудней зевок, тем меньше девушка принадлежит сама себе, а, следовательно, кому-то…

– Кому тогда?

– Его величеству случаю, а, конкретно, вам…

– Забавная арифметика. У меня их двадцать пять, но я уверен, что и это нельзя назвать коллекционированием.