Женщины – наше всё (лучшее) том 4

– Называй, как хочешь, только в печку не ставь!

Ив стал серьезен.

– Ты не думаешь, что противопоставляешь себя обществу.

– Ни в коем случае.

– Обстоятельства против тебя.

– Это мое дело.

– Это общественное дело.

– Я ведь не сказал – личное.

– То есть ты сознаешь свою необыкновенность?

У Ника произошла недолгая пауза, ушедшая на обдумывание.

– Сознаю, разумеется…

– Признайся, твоя исключительность насквозь фальшивая, курам на смех, надуманная?

– У меня башка кругом идёт от всех этих вопросов.

Ив задумчиво постукивал пальцами по столу.

– Разумеется, надо освобождаться от неприятного груза, чем быстрее, тем лучше. А это терпение.

– Но кому от этого хуже?

– Девушке, которой ты нанес психологическую травму.

– Ив, она уже об этом забыла, равно не вспоминает, даже смакует подробности среди подруг, и чушь выбросила вон из головы.

– Такие вещи сами по себе не забываются и не прощаются.

– Бьюсь об заклад, что её ближайшие подруги от неё всё узнали и сейчас в зависти, в восторге, хватаются за животики, а она – больше всех!

– Но девушка – пострадавшая сторона и осадок в душе у неё остался.

– А кто доказал, что я нанес травму? – возмутился Ник.

– А как бы на этот вопрос ты ответишь сам?

– Для общества я опасен не более, чем любой житель планеты Земля, наступивший кому-то на ногу в толчее.

После кафешки они зашли в пивную, где продолжили спор.

– Ты связан определенными уголовными издержками и должен подвергнуться преследованию! – сказал Ив.

Ник сделал большие глаза.

– Ну, прямо смертельная катастрофа!

– А как же, ты ещё не осознал, какие неприятности грозят тебе из-за этой, так сказать, катастрофы?

– Не сильно ли сказано?

– Не преувеличиваю. Хотелось бы, чтобы ты развеял мои сомнения. Пока у тебя ничего не вытанцовывается, но уже делаешь успехи, в кавычках. Случайно, у тебя не имперские амбиции?

– Какие-такие?

– Ну, перецеловать девушек в городе, потом во всей стране, потом на всей планете…

– По-твоему, я представляю собой угрозу обществу?

– Однозначно! Как нет целомудренного секса, так нет целомудренного поцелуя.

– Но девушки о моих поцелуях ничего не знают, они до сих пор пребывают в стране непоняток, в стране непуганых птиц, остаются в уверенности, что находятся в своем положении статус-кво! – воскликнул Ник.

– Возразить здесь нечего.

– И опровергнуть – тем более.

– А если всё всплывет наружу?

– Ив, я никогда не разочарую девушек подобной информацией. Теперь еще уйду в тень.

– В любом случае ты спор, вероятно, выиграл, но я бы на месте каждой девушки отоварил тебя кулаком как следует.

Ник перешел на самодовольную ухмылку.

– Это твоя гражданская позиция? – спросил он.

– А чего ты хотел еще?

– Изволь объяснить.

– Ты знаешь, Ник, – заметил Ив, – мне кажется, что или я или ты начинаем страдать разжижением мозгов. Это первый подобный случай в истории, а дальше он перекинется непредсказуемыми копиями, тиражированием, повторениями на неготовое к этому общество. Ты дружище, вор! Вор-карманник.

Это было оскорблением для Ника.

– Угрозы и шутки в сторону! – сказал он.

– Это бомба замедленного действия.

– Нельзя ли конкретнее?

Физиономия Ива выражала негодование.

– Провалы в сознании сопровождают человека всегда, на миг, на долю секунды, на минуты, на часы, дни и даже годы, в зависимости от его психического состояния, когда он не способен себя осязаемо контролировать. Особенно этому подвержены женщины, слабые на внушаемость. Что удивительно, и мгновения для некоторых аферистов бывает достаточным, чтобы провернуть преступные манипуляции с людьми, облапошить их, не оставив следа. В твоем случае зевок – это только конвульсивный физиологический посыл к афере. Подозреваю, что зевок связан с провалом в сознании. Для реактивных людей, вроде тебя, зевок является чистым сигналом к действию, чтобы воспользоваться беспомощным положением человека. Ты, неизвестно по какой причине, стал хорошим психологом, удивительно тонким и проницательным, как все аферисты. Как карманник ищет зеваку, чтобы залезть к нему в карман, так ты – женщину, чтобы сорвать с неё поцелуй без её на то согласия. Только воры лямзят деньги, а ты у женщин их честь и достоинство.

– Я – психолог? – удивился Ник.

– Твои рамки даже шире – психолог-иллюзионист-мошенник.

Ник согласился.

– Возможно. Не чувствующие подвоха зеваки, когда им обчищают карманы; не реагирующие на поцелуй женщины – тут что-то кроется от психологии обмана.

– Человек всегда поддавался обману – вот здесь и зарыта собака. Почему-то люди наслышаны об этом хорошо, что, тем не менее, им не мешает регулярно попадаться впросак. Как еще объяснить твой криминальный поцелуй?

– Почему криминальный? – удивился Ник. – Возможно, с моей стороны – это некрасивый поступок, допускаю. Но не правонарушение. Чего нет, того нет за недоказуемостью факта преступления.