Женщины нашего села

Перед Антоном возникла увесистая папка под названием «Антон Петровский». Он узнал ее. Месяц назад эта папка в значительно меньшем объеме передавалась отцом Антона Аркадию Павловичу для ознакомления.

– А ложь во спасение – это вся Ваша история, Антон.

Глава 2

Безумцу больше видится чертей, чем есть

в аду. Влюбленный, столь же дикий,

В цыганке видит красоту Елены…

В. Шекспир «Сон в летнюю ночь»

Чего себе не воображаем, когда в глазах холодный яд,

И равнодушье за невинность почитаем, и гибнем просто наугад…

… «Наташа?!» – Антон не знал, как совладать с волнением. «Она!» – Нет, разум не успевал за своим безумством. Да разве могли эти чувства умереть? Они лишь скитались где-то очень долгие годы лишь в отражении неведомых чужих наслаждений далеко и долго. А теперь спешили на магический зов. «Наташа!»

Антон почувствовал на лице глупую улыбку. Наверное, она была такой же растерянной, когда они встретились в первый раз. Тогда он и не знал, что у друга новая пассия.

– Антон! – рука невольно потянулась к знакомству.

– Наташа! – нежное запястье плавно опустилось в его дрожащую ладонь.

Решительность губ обезумевшего пресеклась взмахом ресниц. Они рассмеялись.

– Наташа… Наташа Липова.

– Антон… Петровский – засмущался Антон, отняв руку.

– Мы опаздываем, Антон Петровский – оборвал знакомство представлявший, скрыв любимую за подъездной дверью.

Память касалась буйной копны, черным бархатом укрывающей девичью нежность и страсть блеска ее. Долгие годы волшебные обертоны ее горячих звуков усмиряли покой бессонными воспоминаниям, распаляя сердце каждой новой встречей втроем. Тогда судьба посмеялась над Антоном. Но ни одна женщина не могла стать той, кем была она! Наташа!

«Сегодня на катке!» Ах, как страстно он желал встретить свой прошлый идеал! Как влюбленное сердце трепетало от желания скорее воскреснуть! А ему и правда недоставало лишь стыдливого взгляда и согнутой в локте руки, чтобы вновь обезуметь… Воображение рисовало все новые формы предстоящего.

Вон она! Вдалеке, еще не видит, не знает, что тот, кто позвал ее, будет не один, с другом. Как отреагирует? Столько лет прошло. – «Наташа? Наташа Липова?» -Улыбаясь легкой неестественности на скользком покрытии, на этот раз она крепко стиснет хрупкую ручку в надежном объятии. «Антон Петровский» – чуть повернет голову он, и уверенно оттолкнет их в ледяное путешествие.

Да, судьба исправляет ошибки! Это она, однажды разрушив чаяния, сама неведомым путем привела сюда – к дрожи от звука, к трепету от образа, к счастью от упоминания! Бывает ли так? Но случается же, достичь посланию, разделенному морем, того, кто ждет его по-настоящему! И действительно, сосуд этот, пройдя бездны, штормы и пучины морские, сменив сотни ветров, десятки курсов, теперь своей шипящей тайной колыхался у Антоновых берегов. Оставалось лишь открыть его. Какой огонь мерцает там? Какой ключ бьет из этого сосуда? Антон был готов ко всему, ведь она – единственная женщина! Ничто не было властно над идеалом ее. Ничто не могло разрушить сильнейшее когда-то чувств смятение. Антон доверился искусству своей памяти. Прошлое увлекло его и сейчас. Через столько лет он наслаждался отраженьем тихой луны в черном блеске заснеженной реки, ощущая с морозным вздохом бьющееся в объятиях тепло, скрытое теперь лишь одеждой.

Антон был счастлив! С каждым разом, с каждой новой встречей, выплескивая самое дорогое и ценное, он растворялся в приятном постижении; все более чувствовал, как Наташа наполнялась им, жадно глотая мысли, слова, забирая всего его до основания. Вот-вот и она также ощутит красоту, стройность чудесного мира.

– Да, да! Именно здесь и кроется весь смысл! Точные границы понятий и последовательность суждений выстраивают…

– А ведь я именно так этот самый смысл и представляла! Суждения выстраивают… Но все-таки мне другое ближе …Я чувствую, здесь не нужны слова.

– Но, Наташенька…

– Многое и без них ясно. Ну, что рассуждать? – и, немедля более, Наташа лучистой улыбкой занимала губы Антона.

Порой горячие уста и по-другому заканчивали беседу. Тогда неуверенной улыбке Антона приходилось смирять особенно острые свои «тупики». Но Наташа двигалась, мыслила! И Антон ценил это больше временных недоразумений. Он знал, вглядевшись в окружающее ее зрением, уловив каждое ее побуждение, он найдет точку сопротивления. Но черта понимания, кажется, только отступала, заводя все глубже. Наташа возражала упорнее. Она затмевала Антона также легко, как порой неказистое облачко затмевает безграничной тенью палящее солнце, оставляя настоящий свет далеко за горизонтом. А может она была тенью, не душой? Но Антон не задавал себе таких вопросов.

… – Ты как девчонка ворошишь прошлое! Зачем тебе это? Мы же помирились.

– Я просто анализирую твои слова.

– Зачем анализировать то, чего уже нет?

– Но из прошлого можно…

– Из прошлого можно заключить лишь то, что оно уже прошло.