Женщины Никто

— Надо расставить все точки над ё, и все, — Анюта сказала это таким тоном, словно это нечто само собою разумеющееся. — Ты должна с ним встретиться.

— Ты что?! — Полина чуть вином не захлебнулась. — Это же просто невозможно! Я не могу!

— Но почему? Он что, уехал обратно в Америку?

— Да нет, он вообще‑то до сих пор живет в Москве… И у нас куча общих знакомых. Настолько много, что я всегда в курсе того, чем он занимается. Сейчас заканчивает съемки фильма и нового ассистента ищет. Говорят, с ассистентами ему не везет.

— Я бы на твоем месте устроилась бы к нему ассистентом, — вдруг задумчиво сказала Анюта. — Понаблюдала бы за ним со стороны. Сделала бы какие‑то выводы. А потом… Потом, может быть, выждала бы подходящий момент и поговорила бы напрямую.

Полина даже рассмеялась от такой наивной непосредственности. Как же просто все у таких, как Анюта!

— Это невозможно, — она резко оборвала смех. Как будто бы андроида переключили на другую программу. — Как ты себе это представляешь? С чего это мне работать ассистентом у кого‑то? Да я вообще никогда не работала, я не смогу. Тем более у Роберта. Видеть его каждый день, находиться с ним в одной комнате. А у него новая жизнь, новая женщина, может быть, и не одна.

— Вот именно! Ты смогла бы посмотреть на все это со стороны. Понимаешь, Полина, ты пытаешься поставить точку там, где на самом деле стоит запятая.

— Знаешь что! — разозлилась Поля. — Нашелся тут доморощенный психолог! Тоже мне, умная! А сама‑то, сама! Если я пытаюсь поставить точку вместо запятой, то ты, наоборот, ставишь запятую вместо точки!

— В смысле? — захлопала ресницами Анюта.

— В прямом смысле. Пытаешься сделать вид, что у тебя с твоим Васенькой все еще есть отношения. А их нет, нет давно. Все, что тебе нужно сделать, — забыть его, привести себя в порядок и найти нового мужика!

— Ты с ума сошла, — горячая краснота разлилась по Нютиному лицу. Она даже немного протрезвела. Как она может такое говорить?! — Зачем мне другой мужик? Я никогда не смогла бы с другим…

— Хочешь сказать, что у тебя больше никого, кроме мужа, не было? — округлила глаза Полина.

— Почти, — тихо призналась Нюта. — Была связь, когда мы уже расстались с Васей… Я пыталась… Но это неважно все. Вот.

Они еще посидели молча. Полина смотрела в окно — на снежинки, вальсирующие в оранжевой ауре тусклого фонаря. Анюта наблюдала за тенями на стене. Потом кто‑то из них неуверенно сказал:

— Это безумная идея, но… Что, если нам все‑таки попробовать?

— Я помогу тебе начать новую жизнь, а сама… Сама попробую поговорить с Робертом, — Полина все же не верила, что она действительно это говорит.

— Не просто поговоришь, а понаблюдаешь за ним со стороны, — серьезно поправила Анюта. — Это важно. Мне почему‑то кажется, это должно сработать. Знаешь, моя мама библиотекарь. И я тоже собиралась библиотекарем стать. Пусть у меня нет высшего образования, но я прочитала столько книг. У меня, можно сказать, и жизни своей никогда не было. Но если все эти книги считать моей жизнью, то опыт огромный. Я уверена, уверена почти на сто процентов в том, что тебе говорю. А если ты почувствуешь, что все невыносимо, ты всегда можешь уволиться, уйти.

— Я даже не верю, что всерьез это с тобой обсуждаю, — усмехнулась Поля. — Что ж, может быть, ты и правда мой новый ангел‑хранитель. И кое‑что разумное в твоих словах есть. Может быть, со стороны тебе виднее. И я его смогу увидеть еще раз. Черт, а он увидит меня, и… Нет, об этом лучше вообще не думать. Ладно, а я помогу тебе, — вдруг без перехода сказала она.

— Поможешь? — улыбнулась Нюта. — Сделаешь мне лоботомию ножом для резки пиццы?

— Помогу начать тебе новую жизнь, балда. У меня есть знакомая, хозяйка самого лучшего в Москве брачного агентства. Так вот, она может устроить тебе пару свиданий. Только сначала, конечно, придется тебя в порядок привести.

Байка о женщине-никто по имени Варвара

Она не любила ходить той дорогой, особенно по ночам. Первобытный страх смерти и скрывающихся за ней неведомых глубин превалировал над здравым смыслом.

Ей было под сорок, и она многое повидала. Два несчастливых брака, двенадцать выкидышей и один‑единственный сын, родившийся недоношенным, любимый, взлелеянный, оберегаемый и как‑то незаметно превратившийся в безнадежного эгоиста. Последние десять лет работала в одном и том же офисе, за одним и тем же столом, последние десять лет ее вечера словно были отксерокопированы с одного‑единственного скучного вечера. Она была атеисткой, воспитанной железной рукой партийной матери, и никогда не задумывалась о магии, эзотерике, боге. И все‑таки…

…Она непроизвольно ускоряла шаг, когда шла по тропинке вдоль кладбища, и отворачивалась, стараясь не смотреть на присыпанные увядшими цветами холмики могил, неподвижные кресты, темные памятники со скорбными лицами и молитвенно сложенными ладонями. Откуда взялась эта странная фобия? Когда это началось? Она и сама не знала.