Женщины, о которых думаю ночами

Я думаю о том, что, перевернув с ног на голову художественный мир Нью-Йорка 1960-х, она вернулась в Токио и попросилась жить в психиатрическую клинику; о том, что она обуздала свои слабости и диагнозы, взяла их под контроль и начала использовать в качестве бесконечного источника своего творчества.

Я думаю о том, что она прожила в клинике уже более сорока лет и все это время постоянно работала. Ее везут утром в коляске по длинному коридору, она принимает выданное ей лекарство, сдает кровь на анализ, одевается, идет в студию, и продолжает работать над серией из тысячи картин.

* * *

[письмо на машинке]

Дорогая мисс Кусама!

Прошу меня извинить за причиненное беспокойство… Прошу вас сообщить мне, что за лекарство дает вам медсестра по утрам?

Love forever, М.

* * *

Советы ночных женщин:

Играй теми картами, что розданы. Болезни и слабости – это материал.

Окружи себя тем, чего боишься. Смейся над этим.

Обратись к ночным женщинам за советом: они ответят.

Устрой для себя условия, позволяющие жить, даже если речь идет о психлечебнице.

Продолжай работать.

Продолжай.

Еще.

* * *

[советы ночных женщин, разное]

Идеальные условия для работы.

Проживай в больнице.

Проживай с родственником, обеспечивающим питание.

Проживай в тибетском монастыре.

Переберись на полный пансион в немецкий замок.

X Волшебная гора

Я приезжаю на Волшебную гору туманным холодным зимним днем. Замок, точнее усадьба, располагается на территории бывшей Восточной Германии в полной глуши. Планируется, что здесь в арт-резиденции я проведу следующие четыре месяца своей жизни. Из окошка такси виднеются бесконечные поля, ветряки, обветшалые промышленные корпуса и заброшенные каменные дома с зияющими окнами. Деревни выглядят пустыми – окна и двери забраны решетками, и повсюду царит дух ГДР: бедно, неприглядно, сурово.

В замке меня встречает фрау директор. У нее седые волосы, стрижка каре и странное чувство юмора. Директриса препровождает меня в номер, расположенный в здании конюшни; из окон открывается красивый вид на главное здание и сад. Я думаю о Гансе Касторпе: он прибыл на свою волшебную гору в международный туберкулезный санаторий «Бергхоф», в странной, отчужденной от окружающего мира атмосфере которого он провел вместо трех недель семь лет. Добро пожаловать к нам в санаторий, фрекен Касторп, звучит у меня в ушах, вы же прибыли к нам в качестве пациента, не так ли? Надолго? Так-так, пожалуй, вы скоро увидите, как изменится ваше представление о времени…

В эту весну нас здесь около двадцати пациентов – пардон, литераторов и художников. В сад, под гигантские дубы и устремленные в небо каштаны, мы будем выносить наши кресла и отдыхать под накидками в ожидании следующего приема пищи. Вокруг бесшумно двигается персонал; в затуманенной реальности Волшебной горы время утрачивает всякий смысл, с каждым мгновением все сложнее уяснить существование остального мира, ибо все становится каким-то далеким…

Боже, сколь уродливы эти зеленые таблички с надписью «выход»! «Да и кто отсюда хотел бы выбраться, – говорит директриса. – Зимой мы отправляем мертвые тела на саночках вниз в долину…»

Распорядок дня быстро устанавливается. Днем я работаю. Во время перерывов на обед и ужин я выбираюсь из своего писательского пузыря, и с остальными коллегами мы собираемся в столовой замка. Вечером занимаюсь йогой или гуляю в ближайшем лесу. Иногда отправляюсь по дороге из деревушки, иду так долго, пока кругом не остается лишь черное поле и обрамленная дубами прямая дорога к горизонту. Как-то раз проехала на велосипеде 27 километров по пяти деревням в округе и обнаружила местные достопримечательности – четыре овцы и одну лошадь в кружочек.