Женщины принца Сигваля

Дана краснеет под его взглядом. Иногда кажется, он видит ее насквозь, всю, какая она есть. Она чувствует себя голой и беззащитной. И все же, рядом с ним — она словно единственная женщина на земле, самая прекрасная и самая желанная. От этого сердце начинает биться чаще.

Юн злится. Юн старается доказать, что он куда лучше любых принцев. В любви, танцах, комплиментах, в постели. Он действительно невероятно хорош. Иногда доказывает столь настойчиво, что хочется сбежать.

Он дерется с Сигвалем. Дана видит, там, на тренировочном дворе. И это всегда страшно. Всегда кажется — они убьют друг друга. Слишком быстро, слишком яростно, бескомпромиссно, без оглядки и осторожности. Это куда больше похоже на настоящий бой, чем на игру. И все же, это игра. За два месяца — лишь несколько легких царапин. Хотя одного удара такой силы хватило бы, чтобы снести голову.

Для отца Даны находится отличное место у одного барона в Таллеве. У барона четыре сына и куча денег, он готов щедро платить за услуги. Отец говорит — это помог Юн, он все устроил. А Юн так смотрит на нее… хмуро, стиснув зубы. Да, он помог. Вот только барона нашел Сигваль, и велел Юну все устроить. Он лишь выполнял приказ.

И Юн сдается первым. Так выходит… Он просто постепенно исчезает из жизни Даны, все меньше и меньше видится с ней, все меньше ночей они проводят вместе. Радость встреч исчезает. Она чувствует злость и напряжение каждый раз.

«Я вижу, как ты смотришь на него!»

Как? Понять бы самой.

33. Дана, на всю жизнь

Дана сдалась тоже.

Так вышло…

Королева с придворными дамами гуляла у реки, и Дана тоже. И вдруг налетела туча — дождь, град… Сигваль внезапно оказался рядом, скинул камзол, укрыл им Дану, пряча от града, помог добраться до густых кустов ракиты у реки.

Они сидели там рядом, под кустом, дождь шумел в ветвях. И Дана, почти неосознанно, прижалась к принцу, просто промокла вся, но рядом — казалось теплее… Он обнял ее. А потом поцеловал — горячо и страстно, так, что никаких сомнений не осталось больше. Она сдалась.

Чуть позже, Сигваль признался, что видел черную тучу, видел королеву с придворными, и решил, что, возможно, это удачный случай. Он даже все пуговицы камзола расстегнул заранее, чтобы укрыть сразу, не теряя времени. Ждал и прятался, чуть в стороне. Хитрый лис. Но Дана не в обиде.

Признаться, ей льстило внимание принца.

Ей нравился он сам.

Под его взглядом что-то происходит с ней, сердце начинает биться чаще, розовеют щеки…

Потом он снимает с нее промокшее платье. Сам весь промокший насквозь. В спальне. Они пришли греться, выпить немного горячего вина. Это так хорошо. Весело. Легко. Пальцы под дождем замерзли и не слушаются, застежки платья не поддаются. Он что-то говорит такое, всякую чушь, она смеется.

Капельки воды на его коже. Волосы мокрые… Он холодный… Но когда обнимает ее — становится тепло. Даже жарко в груди и внизу живота так… Он обнимает и подхватывает, и она сама обхватывает его ногами… у него такие сильные руки, и плечи… жесткие, жилистые… надежные. Сейчас, когда он держит ее, она смотрит на него сверху вниз, и в его серых глазах — огонь, его ноздри чуть нетерпеливо подрагивают.

Он получил ее.

На какое-то мгновение мелькает мысль, что вот сейчас этот вечер и, может быть, ночь, и все закончится. Он получил ее, и больше она ему не нужна. Он победил. Отнял ее у Юна.

Так или иначе, это все равно бы закончилось.

Но сейчас нет сил об этом думать.

Это так захватывает… Восхищает. Нет сил противостоять.

Он заваливает ее на кровать, и сам возвышается над ней, как над добычей. Попалась.

— Вот я и попалась, — тихо говорит Дана. Это волнующе сладко, и чуть горько одновременно.

— Еще нет, — ухмыляется он, обхватывая ее бедра, и медленно входит в нее, чуть с усилием, но до упора. И обнимает. — Вот теперь точно попалась, — говорит страшно довольно. — Теперь ты моя.

Она чуть выгибается под ним.

Все остальное в мире уже не важно. Не сейчас. В глазах темнеет… до томительных судорог, стонов. Сейчас она чувствует его в себе, его руки на своей коже, его губы на своих губах, его жадное желание. Она сама обхватывает его, прижимаясь, она тоже хочет завладеть им, хочет быстрее и еще… не отпускать. И это так прекрасно. Она тоже получит свое.

Долго, страстно…

Потом, он перекатывается на спину, увлекая ее за собой. И она лежит на нем. Без сил. А он все еще обнимает ее.

— Вот и все, — шепотом говорит она, прижимаясь щекой к его горячему плечу. — Ты добился своего.

Он утыкается носом в ее волосы.

— Думаешь, теперь я отпущу тебя? — искренне удивляется, его голос чуть хриплый. — Я так долго за тобой бегал. Ты моя.

Это так…

— На всю ночь? — спрашивает она, сердце вдруг замирает.

И всем телом чувствует, как он вздыхает, словно собираясь с силами. Берет ее за плечи, заставляет приподняться, заглянуть в глаза.

— На всю жизнь, — говорит невероятно серьезно.

И Дана вдруг пугается. До острой боли в груди, пронзающей так внезапно.

Нет!

Она отталкивается от него, пытается вырваться, сбежать. Вскрикивает, когда он пытается удержать. Оттолкнуть, даже ударить. Он не отпускает.