Женщины Цезаря

Цезарь сел за стол написать письмо царице Орадалтис в Вифинию. Писал он так же быстро, как делал все остальное. Однако едва Цезарь успел положить перед собой лист бумаги, как дверь открылась и вошла Сервилия. Его мнение было правильным: она дорожила временем.

Поднявшись, он обошел стол, чтобы поздороваться с ней. Она протянула ему руку так, как это обычно делает мужчина, желая обменяться рукопожатием. Цезарь взял ладонь Сервилии с осторожностью и чуть стиснул тонкие косточки. Возле его стола уже стояло кресло, хотя до прихода Сервилии он еще не принял решения, разговаривать с ней через стол или уютно расположиться поближе к гостье. Его мать права: Сервилия — загадка. Поэтому Цезарь проводил ее к креслу, стоящему напротив стола, а после вернулся на свое место. Положив руки на столешницу, он с серьезным видом посмотрел на визитершу.

Сервилия хорошо сохранилась, если учитывать ее тридцать семь лет, решил он, и изящно одета в ярко-красное платье. Цвет опасно граничил с любимыми расцветками проституток, и все же одежда матроны умудрялась выглядеть приличной. Да, она умна! Густые волосы — такие темные, что на свету они скорее отливали синевой, чем рыжиной, — были зачесаны назад. Разделенные прямым пробором, они закрывали верхнюю часть ушей и соединялись на затылке в пучок. Необычно, но, опять же, прилично. Маленький рот с чуть поджатыми губами, чистая белая кожа, черные глаза под тяжелыми веками с длинными, загнутыми вверх ресницами. Брови, заподозрил он, сильно выщипаны, и — что интереснее всего — чуть отвисшая правая щека. Как и у ее сына Брута, насколько он заметил раньше.

Настало время прервать молчание, поскольку казалось, она не собирается этого делать.

— Чем я могу тебе помочь, госпожа? — официально осведомился Цезарь.

— Децим Силан — наш pater familias, Гай Юлий, но существуют определенные вопросы, связанные с моим покойным первым мужем Марком Юнием Брутом, которые я предпочитаю решать сама. Мой нынешний муж не очень хорошо себя чувствует, поэтому я стараюсь избавить его от лишних хлопот. Важно, чтобы ты правильно понял мои действия, потому что может показаться, что я узурпирую права pater familias, — проговорила она еще более официально.

Выражение деланного интереса на его лице не изменилось с того момента, как он сел. Цезарь просто слегка откинулся на спинку кресла.

— Я пойму правильно, — обещал он.

Нельзя сказать, что при этих словах она расслабилась. С момента появления в кабинете она уже казалась расслабленной. И все же в ее осторожность добавилось чуть больше уверенности. Это было заметно по ее глазам.

— Позавчера ты видел моего сына, Марка Юния Брута, — сказала она.

— Приятный мальчик.

— Я тоже так думаю.

— Но официально пока еще ребенок.

— Да, еще несколько месяцев. Но дело, по которому я пришла, касается его, и он настаивает, что ждать нельзя. — Чуть заметная улыбка мелькнула в левом уголке ее рта, который, когда она говорила, был более подвижен, чем правый. — Молодость импульсивна.

— Мне он не показался импульсивным.

— В большинстве случаев он такой и есть.

— Значит, я должен сделать вывод, что ты пришла по поручению молодого Марка Юния Брута?

— Да, это так.

— Ну что ж, — глубоко вздохнув, молвил Цезарь, — следуя протоколу нашей беседы, вероятно, теперь ты должна рассказать мне, чего же он хочет.

— Он хочет жениться на твоей дочери Юлии.

«Мастерский самоконтроль!» — мысленно аплодировала Сервилия, не заметив никакой реакции в его глазах, лице, теле.

— Но ей всего восемь лет, — сказал Цезарь.

— И он официально еще не мужчина. Но он желает этого брака.

— Он может передумать.

— Я тоже сказала ему об этом. Но он уверяет, что не изменит своего решения, и в конце концов убедил меня в своей искренности.

— Сомневаюсь, что я хочу прямо сейчас обручить Юлию.

— А почему бы и нет? Обе мои дочери уже помолвлены, а они моложе Юлии.

— Приданое у Юлии небольшое.

— Это не новость для меня, Гай Юлий. Но состояние моего сына весьма велико. Он не нуждается в богатой невесте. Его отец очень хорошо обеспечил его. А кроме того, он — наследник Силана.

— Ты еще можешь иметь другого сына от Силана.

— Возможно.

— Но не вероятно?

— Силан плодит девочек.

Цезарь подался вперед, сохраняя равнодушный вид.

— Объясни мне, Сервилия, почему я должен согласиться на этот союз?

Брови ее взлетели вверх.