Женщины Цезаря

— Сколько денег она получает, мама? — спросил Цезарь, взяв бюст Помпея и оглядывая его со всех сторон. В уголках его губ мелькнула улыбка. Он подумал обо всех тех молоденьких девочках, которые толпились возле прилавков, вздыхая и воркуя над прекрасным Помпеем Великим.

— Очень мало. Так мы с ней договорились, когда она стала достаточно взрослой, чтобы иметь в кошельке немного денег.

— Как ты думаешь, сколько это могло стоить?

— Как минимум, сто сестерциев, — ответила Аврелия.

— Да, почти так оно и есть, — согласился ее сын. — Значит, она копила деньги, чтобы приобрести это.

— Конечно.

— И какой вывод ты делаешь? — поинтересовался отец Юлии.

Аврелия ответила:

— Что она увлеклась Помпеем, как и многие девочки ее круга. Представляю себе: сейчас целая дюжина девочек, включая Юлию, собралась вокруг такого же бюста и вздыхает над ним, пока Сервилия пытается заснуть, а Брут корпит над очередным конспектом.

— Ты всегда была такой благоразумной, мама! Так откуда же это поразительное знание человеческих слабостей?

— Если я всегда была чересчур благоразумной, чтобы делать глупости, Цезарь, это вовсе не означает, что я не способна видеть глупость в других, — строго ответствовала Аврелия.

— А зачем ты мне это показала?

— Ну, — проговорила Аврелия, снова усаживаясь в кресло, — должна признать, что Юлия в общем и целом неглупа. В конце концов, я ее бабушка! Когда я нашла это, — она указала на бюстик Помпея, — я подумала о Юлии не так, как раньше. Мы забываем, что дети вырастают, Цезарь, и это факт. Через год Юлии исполнится восемнадцать, и она выйдет замуж за Брута. Но чем старше она становится и чем ближе день свадьбы, тем больше у меня дурных предчувствий.

— Почему?

— Она не любит его.

— Любовь не входит в этот контракт, мама, — тихо сказал Цезарь.

— Знаю. Я не сентиментальна вообще и в данный момент — в частности. Ты знаешь свою дочь очень поверхностно, но ты в этом не виноват. Ты видишь ее достаточно часто, но с тобой она ведет себя не так, как со мной. Юлия обожает тебя, это действительно так. Если бы ты попросил ее вонзить кинжал себе в грудь, она бы так, наверное, и поступила.

Цезарь смутился.

— Мама, что ты говоришь?

— Я говорю серьезно. Если ты попросишь ее покончить с собой, она посчитает, что так необходимо для твоего будущего благополучия. Она — Ифигения в Авлиде. Если ее смерть заставит ветер наполнить паруса твоей жизни, она умрет, не задумываясь над тем, что теряет при этом сама. И точно так же, — неторопливо сказала Аврелия, — она относится к браку с Брутом, я убеждена в этом. Юлия выйдет за него, чтобы ты остался доволен, и будет идеальной женой лет пятьдесят, если Брут проживет так долго. Но с Брутом она никогда не узнает счастья.

— Я бы этого не вынес! — воскликнул Цезарь, ставя бюст на стол.

— Я и не думала, что ты смог бы вынести такое.

— Но Юлия ни слова мне не сказала.

— И не скажет. Брут — глава сказочно богатой, старинной семьи. Выйдя за него замуж, твоя дочь приведет эту семью в твой лагерь, и она хорошо это знает.

— Утром я с ней поговорю, — решительно произнес Цезарь.

— Нет, Цезарь, не делай этого. Юлия подумает, что ты заметил ее нежелание запланированного тобой брака, и начнет разубеждать тебя.

— Но как же мне поступить?

На лице Аврелии появилось хитрое выражение. Она улыбнулась.

— На твоем месте, сын мой, я бы пригласила на маленький семейный ужин бедного одинокого Помпея Магна.

У Цезаря отвалилась челюсть. Улыбаясь все шире и шире, он в изумлении смотрел на мать, как в детстве. В конце концов веселье взяло верх, и Цезарь захохотал.

— Мама, мама, — проговорил он, когда смог вымолвить хоть слово, — что бы я без тебя делал? Юлия и Магн? Ты думаешь, такое возможно? Я мучился, пытаясь найти способ, как бы привязать его к себе, но брак? Вот что никогда не приходило мне в голову! Ты права, мы не замечаем, что дети вырастают. Мне показалось, что я это увидел, когда вернулся домой. Но Брут находился подле Юлии — вот я и подумал, что между ними все хорошо.

— Все получится, если это будет брак по любви, и никак иначе, — сказала Аврелия. — Поэтому не торопись. Ни взглядом, ни словом не выдай им, чего ждут от их встречи.

— Конечно, конечно. Когда ты предлагаешь их свести?

— Когда решится вопрос с законом о земле, каким бы ни оказался результат. И не дави на Магна даже после их встречи.

— Она красива, она молода, она — Юлия. Магн будет просить ее руки, как только закончится ужин!

Но Аврелия покачала головой:

— Магн вообще не попросит ее руки.

— Но почему?