Женщины Цезаря

— Год не был хорошим, не так ли? — задал вопрос Авл Габиний Палате по завершении официального обращения ко всем, кто стоял перед ним в списке ораторов. — Последние шесть лет мы пытались воевать с пиратами лишь на Крите, хотя пираты, только что напавшие на Остию и захватившие флот с зерном, не говоря уж о пленении двух преторов, прибыли из мест, расположенных к Риму значительно ближе Крита, не так ли? Они патрулируют центральную часть Нашего моря, у них базы на Сицилии, Лигурии, Сардинии и Корсике. Ими командуют Мегадат и Фарнак, а эти люди уже несколько лет успешно и к взаимному удовольствию контактируют с разными губернаторами Сицилии, такими, как ссыльный Гай Веррес, благодаря чему они могут беспрепятственно плавать в сицилийских водах и стоять в бухтах. Я думаю, они собрали всех своих союзников и сопровождают флот с зерном от Лилибея. Вероятно, их первоначальным намерением было захватить наши корабли на море. Но кто-то, кому они платят в Остии, сообщил им, что в Остии барж нет и не будет дней восемь-девять. Зачем в таком случае довольствоваться частью зерна, напав на корабли на море? Лучше сделать это, когда весь флот спокойно, с полным грузом будет стоять в Остии. Я хочу сказать: все знают, что Рим не держит войск на своей территории, в Лации! И что же, в таком случае, остановит пиратов в Остии? Ответ короткий и простой: ничто!

Это последнее слово оратор так выкрикнул, что все вскочили, но никто не ответил. Габиний огляделся и пожалел, что нет Помпея и Великий Человек не услышал его выступления. Жаль, очень жаль. Все же Помпею понравится письмо, которое Габиний отправит ему этим вечером!

— Что-то надо предпринять, — продолжал Габиний, — и под этим я не имею в виду наши обычные хаотические метания, в совершенстве представленные кампанией, в которой наш Козленок завяз на Крите. Сначала ему удалось нанести неубедительное поражение критскому сброду на суше, потом он осаждает Сидонию, которая в конце концов капитулирует, — при этом он отпускает пиратского главаря Панареса! В результате еще два города пали. После этого он осаждает Кносс, в чьи стены тайком пробрался известный пиратский полководец Ласфен. Когда падение Кносса становится неизбежным, Ласфен разрушает все, что не может унести с собой, и убегает. Эффективная осада, не так ли? Но какая катастрофа доставляет нашему Козленку больше горя? Побег Ласфена или потеря клада? Разумеется, потеря клада! Ласфен — только пират, а пираты не дают выкупа за своих. Пираты знают, что их распнут, как рабов!

Габиний, галл из Пицена, замолчал, дикарски ухмыляясь. Так скалиться умеют только галлы. Наконец плебейский трибун тяжело вздохнул и повторил:

— Что-то надо делать.

И сел.

Никто не сказал ни слова. Никто не шевельнулся. Квинт Марций Рекс испустил тяжкий вздох.

— Никто не хочет что-нибудь сказать?

Он обвел взглядом один ряд за другим по обеим сторонам Палаты, нигде не останавливаясь, пока не наткнулся на насмешливый взгляд Цезаря. Почему Цезарь так смотрит?

— Гай Юлий Цезарь, когда-то тебя захватили пираты, но тебе удалось одолеть их. Разве тебе нечего сказать? — спросил Марций Рекс.

Цезарь поднялся со своего места во втором ряду.

— Только одно, Квинт Марций. Что-то надо делать.

И сел.

Единственный консул этого года вскинул руки, словно сдавался невидимому врагу, и распустил собрание.

— Когда ты намерен ударить? — спросил Цезарь Габиния, когда они вместе покидали курию Гостилия.

— Не сейчас, — весело ответил Габиний. — У меня и Гая Корнелия имеется кое-какое дело. Я знаю, обычно плебейский трибун начинает службу, совершив что-то выдающееся, но я считаю это плохой тактикой. Пусть сначала наши уважаемые будущие консулы Гай Пизон и Маний Ацилий Глабрион своими задницами согреют свои курульные кресла. Пусть они подумают, что Корнелий и я исчерпали репертуар. А уж потом я попытаюсь снова поднять эту тему.

— Вероятно, это случится в январе или феврале.

— Определенно не раньше января, — сказал Габиний.

— Значит, Магн уже готов взяться за пиратов.

— Он во всеоружии. Могу сказать тебе, Цезарь, что Рим не видел ничего подобного.

— Тогда скорее бы наступил январь. — Цезарь помолчал, загадочно посмотрел на Габиния. — Магну никогда не удастся привлечь на свою сторону Гая Пизона, который ни на шаг не отходит от Катула и от boni. Глабрион более перспективен. Он так и не забыл, что с ним сделал Сулла.

— Когда Сулла заставил его развестись с Эмилией Скаврой?

— Именно. И пусть в будущем году он будет лишь младшим консулом, хорошо иметь в подчинении хотя бы одного консула.

Габиний хихикнул:

— Помпей кое-что придумал для нашего дорогого Глабриона.

— Хорошо. Если ты сможешь разделить консулов будущего года, Габиний, ты далеко пойдешь.