Женщины у колодца

Оливер держал себя очень прилично и в высшей степени снисходительно в отношении Маттиса, который всё ещё не мог успокоиться. Ему тотчас же отвесили недостающее количество и дело наконец уладилось. Однако, консул, которому было передано всё, очень взволновался. Он был конечно выше всяких подозрений, но его рассердило то, что покупатель бегал по всему городу и перевешивал товар, купленный у него. И ещё, кроме того, кто-то осмелился кричать в его лавке: «Долой консула!». Ведь это было аналогично тому, что происходило у него на пароходе, где матросы постоянно жаловались на пищу. Нет, исчез прежний хороший дух в населении! Все границы должны быть сглажены, все должны быть уравнены и все считают себя в праве залезать к нему, вмешиваться в его дела! А доктор даже воображает, что он может всё говорить в его присутствии! А тут ещё это множество всяких консулов, которые точно вырастают из под земли!

Вряд ли доктор мог найти другую менее подходящую минуту, чтобы явиться к консулу и подвергнуть испытанию его терпение!

В дверь конторы постучали, и так как консул ничего не ответил, то доктор вместо него крикнул: «Войдите!». Это тоже позволил себе доктор! Несколько лет тому назад консул сразу прекратил бы такие замашки. Он не был тогда таким присмиревшим, как теперь. Его точно угнетало что-то.

Чего же он мог бояться? Уж не знал ли про него что-нибудь доктор, этот шарлатан? Не имел ли он какого-нибудь оружия против него?

В контору вошёл аптекарь, маленький, нервный человек, совершенно без всякой растительности на лице. Он женат, имеет хорошие средства, детей не имеет и до сих пор сохранил все замашки холостяка. Платье у него было в пятнах, и от него несло лекарствами и табаком.

— Добрый день! — сказал он.

— Вы думаете? — возразил доктор. — А я нахожу, что сегодня день плохой.

Аптекарь поздоровался с консулом, пожав ему руку, и обратился к доктору, протягивая ему руку:

— Могу я поздороваться с вами?

— Вы хотите сказать: позволяю ли я вам?

Доктор имел такое обыкновение шутить, однако он не взял руки аптекаря.

— А где теперь Шельдруп? — спросил доктор консула.

— В Гавре7. Почему вы спрашиваете?

— А когда же он вернётся?

— Этого я не знаю. Он ещё пробудет в отсутствии некоторое время.

— Прошло ведь уже девять месяцев, с тех пор, как он был здесь в последний раз, — сказал доктор.

— Да, это верно, — отвечал консул, подумав немного.

Доктор зевнул самым бесцеремонным образом, потом встал и, подойдя к окну, стал смотреть на улицу. Он очень странно вёл себя перед консулом, прямо поворачиваясь к нему спиной.

— Могу я вам служить чем-нибудь сегодня? — спросил консул, обращаясь к обоим посетителям.

Аптекарь поблагодарил и заметил доктору:

— Пойдёмте, господин доктор. Не будем мешать господину консулу!

— Я смотрю на детей, внизу, на улице, — сказал доктор, даже не оборачиваясь. — Там маленькая девочка с карими глазами. Она наверное из семьи Оливера... Не находите ли вы, что постепенно в городе оказалось много детей с карими глазами? — вдруг обратился он к аптекарю.

— Да? Нет, я не заметил этого, — ответил аптекарь уклончиво.

— А вчера явился на свет ещё новый ребёнок с карими глазами, — добавил доктор.

— Новый ребёнок? У кого же? — возразил с некоторым смущением аптекарь.

— Да... У Генриксена, на верфи, то есть у госпожи Генриксен. Это у неё уже второй темноглазый ребёнок!

Желая побудить доктора высказаться, аптекарь сказал торопливо:

— Что вы говорите? Ведь это напоминает историю Иакова! Белые и чёрные прутья...

Доктор застегнул своё пальто и с равнодушным видом приготовился уйти.

— Что тут можно сказать, спрашиваете вы? — отвечал он. — Ну, можно и молчать об этом. Тут нет никакого чуда, ни в том, ни в другом доме. Это вполне естественно. У этих голубоглазых супругов родятся дети с карими глазами от отца с такими же тёмными глазами.

— Что вы такое говорите?

— А почему мне не говорить этого? Тут нет никакой случайности атавизма. Я несколько исследовал это дело. В семье нет карих глаз, по крайней мере нет их у таких родственников, которые могли бы оказывать влияние на потомство.

— Это странная история, извините меня.

Консул принимал участие в этом разговоре, улыбаясь временами или небрежно произнося «гм!». Но он видимо ждал, чтобы его посетители удалились.

— Прошу извинения, господин консул! — откланялся наконец доктор. В дверях он однако снова обратился к нему:

— Подумайте о том, что я сказал вам относительно вашей дочери, господин консул. Надо постараться укрепить её здоровье. Я чувствую особенное расположение к этому молодому существу.

Консул остался один в своей конторе. Он попытался заняться выкладками, но опять отложил в сторону бумаги и задумался. Чего хотели от него эти господа? Может быть, они вовсе не случайно встретились тут? Вероятно, они заранее сговорились, чтобы сделать ему неприятность. Не даром же доктор тотчас же крикнул: «Войдите!», как только аптекарь постучал в дверь. Наверное он боялся, что его достойный сообщник уйдёт!