Женщины у колодца

— Вы сильно потеете, — сказал он. — А как действует у вас желудок?

— Не совсем хорошо. Вчера у меня был запор, но теперь уже лучше. Это пройдёт.

— Да, но вы не должны запускать этого.

— Как так?

— Вы должны следить за отправлениями желудка. Сейчас я пропишу вам лекарство, за которым вы пошлёте в аптеку.

— Зачем? — спросил удивлённый швед.

— Как зачем? — Доктор взглянул на него с недоумением.

Проклятый швед! Смеётся он что ли над ним?

Матрос объяснил ему, наконец, в немногих словах, что он совсем здоров. Болен один из его товарищей.

— Что такое? А где же больной? — спросил доктор.

— Видите ли, и он-то не по-настоящему болен. Он порезался о разбитую бутылку и так как сильно шла кровь, а доктор не приходил, то он сам сделал себе перевязку,

Доктор был недоволен. Это можно было сразу заметить. Он резко сказал:

— А где же больной спрашиваю я! Где тот человек, который порезался?

Где? Он пошёл к доктору на дом и, вероятно, сидит у него и ждёт.

Доктор не мог удержаться, чтобы не спросить матроса сердитым тоном:

— А зачем же, чёрт возьми, вы дали себя исследовать?

Но швед дал на это правдоподобный ответ. Он произнёс слово «карантин» и сказал, что он думал: это исследование касается вообще только санитарного состояния на судне.

Однако, доктор всё-таки рассердился. Он ведь не мальчишка, а почтенный человек! Он не может допустить подобных шуток над собой!

Если б доктор сам посмеялся над этим недоразумением, то ничего бы не произошло. Но он обозлился и наговорил резкостей шведу. Тот сначала довольно неуважительно расхохотался, отвечая ему, а потом вдруг поднялся на своей койке. Тогда доктор поспешил уйти.

Разумеется, в маленьком городке все скоро узнали об этом забавном приключении с доктором, и тот, кто имел против него что-нибудь, не упускал случая посмеяться над ним. Консул Ионсен, например, первый раз, в течение уже многих дней, расхохотался самым искренним образом.

— Каков этот доктор? — говорил консул адвокату Фредериксену. — Ему же не надо было расспрашивать больного. Как врач, он должен был, с первого же взгляда, увидеть сам, в чём дело. Он просто дурак! Он нашёл, должно быть, что у этого шведа тоже родильная горячка?

— Да. Может быть, это так и было! — засмеялся адвокат.

— Ха-ха-ха! Это чудесно! — сказал консул и пригласил адвоката войти, выпить с ним стаканчик за хороший исход выборов.

Под хорошим исходом каждый из них подразумевал нечто другое. Консул Ионсен не был фанатиком и не был политиком. Он был только опорой общества. Он мог быть выбран в стортинг уже много лет тому назад без всяких затруднений. Но он сам не захотел. Он был и так слишком занят и притом он, и без этого, занимал высокое положение в обществе. Постепенно, однако, ветер подул в другую сторону и вряд ли он получил бы теперь столько голосов, сколько ему было нужно. Адвокат Фредериксен очень старательно агитировал в свою пользу. В сущности это было безразлично для консула. Пусть будет выбран Фредериксен, хотя он и не принадлежит к числу его друзей. Во всяком случае, не мешает угостить этого выскочку вином и потому он пригласил его войти. Ведь ему может придти в голову раздуть историю с матросами на пароходе «Фиа», и превратить её в крупное дело. Нет, уже лучше быть с ним любезнее! Ведь он, Ионсен, останется консулом вдвойне, каким был раньше, будет ли он избран в стортинг или нет.

— Войдите же, господин адвокат! Вы такой редкий гость в моём доме.

Но адвокат Фредериксен вовсе не хотел быть у него редким гостем. За последние годы он даже лелеял мысль сделаться членом семьи Ионсена. Конечно, он скрывал это желание от всех, пока он был не более как простой адвокат в маленьком прибрежном городке. Но выборы? Они могли изменить его положение и побудить его высказаться.

— Ваша дочь, кажется, вернулась домой с гостями? — спросил он.

— Да, — небрежно ответил консул. — Это два художника, её коллеги. Если бы у нас в доме не было так много запасов и так много места, то, пожалуй, хороший совет обошёлся бы нам дорого.

— Но ведь это ещё молодые люди. Разве они могут быть так опытны?

— Я не знаю. Впрочем, вероятно они своё дело знают. О них много говорят и пишут. Кроме того, они внесли большое оживление в наш дом.

— Вот как!

— Они работают у нас. Один из них рисует мою жену, другой меня. И мы позируем им, сидим совершенно неподвижно перед ними. Хуже всего, что жена моя надевает для этой цели своё самое нарядное платье и проявляет такое усердие в этом отношении, что позирует и утром, и после обеда, и каждый день щеголяет в шёлковом платье декольте. Никогда не женитесь, господин адвокат!

— И вы это говорите?

— Да. Иначе будут у вас жена и дети. А это требует постоянных расходов. Ха-ха-ха!