Женщины у колодца

Он хотел её успокоить, наговорил о своих чувствах, о том, что он её любит! Он готов из любви к ней обойти все колодцы в городе! Она должна простить ему его глупую выходку.

Маленькая Лидия встала, и, стряхнув песок с платья, опустилась на ступеньку лестницы с такой силой, что та затрещала. Абель опять стал оправдываться, но она ничего не отвечала ему и только бросила на него сердитый взгляд. Однако через несколько минут гнев её прошёл и она даже чуть-чуть улыбнулась.

— Что ты хотел этим доказать, дурачок? — спросила она, смеясь.

— Я не знаю, — отвечал он.

— Отчего ты не садишься, слышишь? — спросила она вдруг и села сама.

Но Абель не сел, а облокотился, возле неё, на перила. Она опять протянула ему складку своего платья, чтобы он держал её, пока она будет шить, и он повиновался.

— Я думаю о том, не лучше ли мне остаться на всё время ученья у кузнеца, — сказал он. — Как ты полагаешь?

— Я не знаю. А долго это продлится?

— Нет, недолго. А тогда я могу получить кузницу за дешёвую цену, говорит Карлсен. Он мне в этом поможет.

— Кузницу? А зачем она тебе? Ах да, ты будешь в ней ковать. Но разве ты хочешь остаться там навсегда?

— Другая какая-нибудь работа тоже будет не лучше. Да и другие люди не кажутся мне лучше.

— Но ты будешь всегда такой чёрный! — сказала маленькая Лидия.

— А когда придёт время и мы женимся...

— Из этого ничего не выйдет! — прервала она его решительным тоном.

— Тогда этого хватит на то, чтобы иметь дом.

— Никогда! — заявила маленькая Лидия.

— Как так? — спросил он с недоумением.

— Я не люблю тебя.

Он посмотрел на её руки, на её лицо, и, подумав с минуту, сказал таким тоном, как будто бы уже всё было решено между ними:

— О, это придёт!

Но маленькая Лидия возмутилась, вырвала у него платье, которое он держал в руках, и сказала:

— Ты должен бы стыдиться!

Однако они опять помирились и заговорили о своих годах.

— Боже, как ты преувеличиваешь! — воскликнула маленькая Лидия. — Ты полное ничтожество! Ты ведь только в позапрошлом году конфирмовался. Ты думаешь, я не знаю, когда ты родился?

Абель рассмеялся.

— Извини, маленькая Лидия. Когда я родился, то о тебе никто ещё и не думал. Что бы ни говорили люди, а всё так, мне уж не так далеко до двадцати лет. Ведь мне же лучше знать!

— Ну! А я буду конфирмоваться весной, — сказала она.

— Это хорошо, — проговорил Абель.

— Хорошо? А почему?

Абель не ответил. Он не решился ей сказать, что это хорошо потому, что тогда она будет свободна и может выйти замуж. Но он боялся рассердить её.

— Ну вот, я кончила работу, — сказала она, вставая.

— Тогда я уйду. Добрый вечер! — проговорил он, но тут же был настолько смел, что попросил у неё воды напиться.

— Пойди туда, в дом, и напейся, — сказала она.

— Нет, уж я лучше пойду домой и напьюсь, — возразил он.

— Ни за что! — воскликнула она. — Я сейчас принесу тебе воды.

Когда он напился, то они ещё поговорили немного, но прежде чем он ушёл, он несколько раз обнял её и поцеловал. И какие у этого помощника кузнеца необыкновенно ловкие и сильные руки! Абель размахивал ими, идя домой. У него точно выросли крылья. Он был избранник девушки и будущий владелец кузницы! Лучше всего ему хотелось побыть одному в эту минуту, но дома он нашёл посетительницу. В комнате сидела Марен Сальт.

Все, кроме студента, были дома и уже успели переговорить о многом. Марен Сальт спешила. Ей надо было сделать в городе кое-какие закупки и тут у неё явилось желание навестить своих старых знакомых. Оливер тоже сказал ей несколько слов, пока она пила кофе и ела печенья.

— Ты можешь, значит, уходить из дома? — спросила Петра. — Мальчик твой спит?

— Нет, я не знаю. С ним Маттис, — ответила она.

— Маттис?

— Да. Я могу совершенно спокойно доверить ему мальчика.

— Ты хочешь сказать, что Маттис нянчится с твоим ребёнком?

— А почему же нет? Как же быть иначе? — возразила Марен Сальт. — Ведь мне нужно было выйти сегодня вечером и кое-что купить для дома, а Маттис остался. Он всегда это делает. Иначе невозможно.

Оливер с важностью проговорил:

— Я думаю, что Маттис возьмёт тебя, Марен, когда наступит такой день, что он захочет жениться.

Марен Сальт было приятно услышать это, но Петра как будто почувствовала некоторую ревность.

— Не думаю, — сказала она. — Впрочем, мне всё равно.

— Ну, это было бы уж далеко не так глупо, — заметил Оливер, стоявший возле Марен. — У него был бы тогда сынок и он мог бы обучить его, когда настанет для этого время и затем передать ему мастерскую.

— Ах, ведь мальчик только что родился! — возразила Марен. — А до тех пор ещё много воды утечёт.

— Я бы хотела посмотреть на него, — сказала Петра, — Что, он уж вырос?

— О да! Доктор говорит, что в нём заметна раса.

Петра пристально взглянула на Марен.

— Доктор сказал это? — спросила она.

— Ну да. Что же тут особенного?

Молчание. Петра немного подумала и потом проговорила:

— Нет, тут нет ничего особенного. Доктор иногда говорит это. О моих детях он тоже сказал, что у них видна раса. Я не знаю, что это означает.

Оливер снова заговорил: