Женщины в его жизни

Когда Корешок поведал своему лучшему другу эту историю, Максим пару дней размышлял и изъявил охоту самому взглянуть на эту землю.

– Если мы собираемся стать бизнесменами, то сейчас самое время начать, – сказал он тогда и сообщил, что в разных районах Лондона уже вовсю идет реконструкция. – Тот участок может оказаться очень перспективным. Возможно, Корешок, нам с тобой следует купить его. Мы тем самым выручили бы миссис Трескоу, а если малость повезет, то это станет для нас хорошим капиталовложением.

И оказалось, что Максим был прав.

Перед тем как шестнадцатилетние мальчики совершили акт покупки этой «разбомбленки» миссис Трескоу, Максим посоветовался с Генри Росситером, желая знать, каково его мнение об этой затее. Ибо Генри контролировал хождение его средств. Банкир призвал экспертов по вопросам недвижимости, и те отправились взглянуть на участок. Получив их отчет, он сообщил Максиму, что покупка земли была бы надежным помещением капитала.

– Больших денег вы, по-видимому, не заработаете, продав эту землю, – а скорей всего вы однажды сделаете это, – но и внакладе наверняка не останетесь, – заверил он Максима и купил для них эту землю.

Миссис Трескоу запросила за нее пять тысяч фунтов стерлингов, что давало ей приличную прибыль; мальчики, не торгуясь, согласились на ее цену, заплатили поровну вдвоем и таким образом стали партнерами. Максим воспользовался деньгами из капитала Вестхейма, находившихся под контролем Генри Росситера, а Корешок с разрешения отца вбухал в дело все свое наследство, доставшееся ему от дяди, плюс триста фунтов, добавленные мамашей.

Двумя годами позже они продали «разбомбленку» Трескоу за двадцать пять тысяч фунтов, заработав, к их немалому удивлению – да и всех остальных тоже, – двадцать тысяч чистого дохода.

В тот год в июле по окончании школы Св. Павла и достижении восемнадцати лет им предстояло начать занятия в университете. Но они отказались от Оксфорда. Вместо этого они основали на барыше от сделки с землей свою собственную компанию.

Тедди поначалу возражала так же, как отец Корешка, но в конце концов оба мальчишки одержали победу, и главным образом благодаря вмешательству Генри Росситера.

– Принуждать их теперь учиться в Оксфорде все равно, что запирать ворота, когда кони уже удрали, – заявил с усмешкой мистер Росситер Тедди и мистеру Трентону. – Сдается мне, что эти юные жеребчики уже сделали почин в коммерции, и, я добавил бы, довольно удачный. Зачем же останавливать их теперь? Я полагаю, они сами избрали для себя прекрасное будущее.

Марк был склонен согласиться с банкиром. И то, что он тоже одобрил замысел ребят, окончательно убедило Тедди, что она не ошиблась, позволив Максиму уйти в бизнес вместо того, чтобы продолжать образование. И она дала ему свое благословение.

Максим твердо решил стать финансистом и вовсе не собирался открывать дело по торговле недвижимостью. Если бы не Корешок, он никогда бы не пустился в этот бизнес. Но поскольку их собственность в Ист-Энде принесла такой хороший доход, Корешок уговорил Максима остаться в деле хотя бы на некоторое время. Они обзавелись офисами на Джермин-стрит, образовали компанию под названием «Уэст Рент» – соединив таким образом в конгломерат свои фамилии, и начали скупать «разбомбленки», где только могли.

По большей части они старались находить их в крупнейших промышленных городах и провинции, подвергавшихся особенно жестоким бомбардировкам германской авиации во время войны. Свое внимание они сосредоточили на Лидсе, Бредфорде, Ковентри и Бирмингеме и ухитрялись находить там подходящие участки земли за недорогую плату, имевшие, по их мнению, неплохие потенциальные возможности при осуществлении больших строительных проектов в будущем. И как только купленная земля оказывалась очищенной от развалин и обнесенной забором, они становились обладателями участка, практически готового под застройку, и оставалось лишь придержать его, покуда поступит выгодное предложение. В иных случаях хорошую сделку они выжидали несколько лет. В общем, «Уэст Рент» приносил доходы благодаря послевоенному строительному буму в Англии в середине пятидесятых годов.

В 1952 году Максим решил официально сменить фамилию. Когда он впервые заикнулся Тедди о своем желании англизировать «Вестхейм», отбросив немецкое окончание, и впредь называть себя Уэстом, она признала, что мысль эта правильная и как его опекун дала свое согласие.

– Твои родители собирались это сделать, – сообщила ему Тедди. – Когда мы жили в тридцать девятом году в Париже, твоя мама не раз обсуждала со мной это дело. Ты ведь знаешь, как она любила Англию, хотела, чтобы мы стали англичанами. Она наверняка обрадовалась бы, узнав о твоем намерении, и отец тоже. Он хотел взять «Уэст» в качестве новой фамилии еще до нашего отъезда из Германии, но барон усомнился, сумеет ли адмирал Канарис выправить паспорта на новые имена.

Итак, Максим сменил фамилию, а заодно и национальность и превратился в Максимилиана Уэста, натурализовавшегося англичанина с британским паспортом и правом голоса на выборах.