Женщины в Иране, 1206–1335 гг.

После смерти Абаки в 1282 году друг другу противостояли две политические партии, и, что интересно, их возглавляли жены Хулагу, хотя они прибыли в Иран в разных походах. Одной из них была Олджей-хатун, ойратская женщина, сопровождавшая Хулагу на запад, другой — вышеупомянутая Кутуй-хатун из народа конкурат[134]. Обе они поспешили поддержать претензии своих сыновей на престол. Как и Кутуй, Олджей-хатун тоже добилась высокого положения в Иране и, помимо того, что была женой и Хулагу, и Абаки, взяла на себя заботу о сыне аббасидского халифа после того, как последний был казнен Хулагу в 1258 году[135]. Неудивительно, что на курултае, проведенном для избрания нового ильхана, между двумя сторонами «возобладали разногласия»[136]. Олджей-хатун настаивала на выдвижении своего сына, в то время как другие члены ханской семьи и принцы поддерживали притязания Тегудера[137]. Переломный момент наступил, когда во время спора между двумя фракциями пришло известие о смерти Мункэ Тимура, сына Олджей-хатун, что открыло Кутуй путь к возведению сына на иранский престол [Rawshan, Musavi 1994, II: 1125; Thackston 1998: 548][138].

Тегудер был окончательно возведен на престол 6 мая 1282 года и, в силу своей мусульманской веры, принял имя Ахмад [Rawshan, Musavi 1994, II: 1126; Thackston 1998: 549; Smith 2006:68]. Его вера изменила динамику внешних союзов монголов, особенно по отношению к Мамлюкскому султанату. После вступления на престол новый ильхан отправил султану Египта Калауну посольство с угрозами, подчеркивая, что правитель Ирана теперь мусульманин и защитник веры. Тегудер также сообщил султану о своем намерении установить исламские законы в своем королевстве и приступил к помилованию преступников, проверке религиозных даров, защите паломников и поиску зданий для размещения религиозных учреждений[139]. Как отмечает Энн Ф. Бродбридж, эти меры подорвали легитимность Калауна как «защитника ислама», а требование подчинения и вассалитета было включено в письмо, отправленное Тегудером и его писцами в Египет [Broadbridge 2008: 40]. В ответ канцелярия Калауна попыталась разыграть карту старшинства в исламе (или старшинства обращения в ислам), чтобы сохранить его статус как «царя ислама», и указала, что он примет мир как равный, но не как вассал монгольского ильхана [Там же: 41–43]. Тот факт, что мир рассматривался как опция на определенном этапе этой дипломатической игры, некоторые исследователи интерпретируют как попытку монгольских правителей впервые достичь мира с мамлюками; такая попытка, если она и была искренней, оказалась безуспешной [Amitai 1995: 208; 2005: 360][140].

Рис. 3.1. Хулагуиды и хатуны Ирана

Несмотря на столь заметную дипломатическую активность во время своего правления, Тегудер, похоже, не уделял слишком много времени заботам о государственных делах. Рашид ад-Дин описывает ситуацию при дворе султана Ахмада следующим образом:

Он [Ахмад Тегудер] часто ходил в дом [шейха Абдул-Рахмана], который находился недалеко от задних ворот орды, и участвовал в «сама» [музыке], уделяя мало внимания финансовым и государственным делам. Его мать Кутуй-хатун, которая была чрезвычайно умна и сообразительна, заботилась о финансовых делах вместе с Асиком… Короче говоря, с одобрения шейха Абдул-Рахмана и сахиба Шам-суддина он отправил Мавлану Кутб ад-Дина Ширази, самого ученого человека в мире, с посольством в Египет [25 августа 1282 года] [Rawshan, Musavi 1994, II: 1129–1130; Thackston 1998: 551].