Женщины в шпионских войнах. От Александра I до наших дней

Поэтому появление в дешевой гостинице красавицы «Вардо» под руку с пожилым импозантным «Виноградовым» все невольные свидетели расценили бы однозначно: престарелый повеса решил вкусить от молодого аппетитного тела — C’est la vite!

Словом, публичное появление Зарубиной вместе с Дьяконовым считалось достаточно хорошо залегендированным и вполне соответствующим требованиям конспирации.

О результатах явки с первым в своей оперативной практике особо ценным агентом и о своих впечатлениях Елизавета Юльевна доложила начальнику ИНО Мессингу Станиславу Адамовичу докладной запиской:

«Сов. секретно

Экз. един.

ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА по итогам явки с агентом “Виноградов”

10.02.1930 года мною, оперуполномоченной ИНО ОГПУ “Вардо”, в парижском отеле “Риволи” проведена встреча с агентом “Виноградов” для отработки ему линии поведения, предусмотренной мероприятием “А” в отношении группы высших офицеров РОВС (список прилагается).

Едва мы расселись по разные стороны стола, “Виноградов” повел себя не по-джентльменски: без предисловий вдруг заговорил по-французски. Но меня поразил не сам факт смены языка, а его безапелляционный тон!

Его демарш я восприняла, как попытку подчеркнуть свое превосходство в оперативном плане, чтобы подавить меня психологически и поставить в зависимое от себя положение. Допускаю, что этот выпад был вызван также его начальственным положением в РОВС.

Мне очень вовремя вспомнилось наставление Артура Христиановича Артузова: “Нельзя ни в чем проигрывать своему агенту, ибо недаром сказано, что ни один камердинер не видит героя в своем хозяине. Стоит только однажды показать зависящему от тебя агенту свою слабость — всё, пиши пропало. Сразу можно расставаться с ним, потому что ведущее положение тебе уже не восстановить. Выигрывать у своего секретного помощника оператор просто обязан. Всегда и во всём. В том числе и в словесной перепалке, чтобы утвердить себя в его глазах и подчеркнуть свое превосходство”.

“Не то оружие вы выбрали, мой генерал! — едва сдерживая себя, чтобы не перейти на крик, сказала я по-французски и, не переводя дыхание, но уже по-английски, добавила: — Уверена, что вы быстрее меня исчерпаете ваш запас иностранных языков!”

Хотя на лице “Виноградова” не дрогнул ни один мускул, по затянувшейся паузе мне стало ясно, что моя реплика попала в “яблочко”. Взглядом психиатра агент буквально буравил меня. Затем раздельно, делая ударение на каждом слоге, он спросил, но уже по-русски: “И сколько их у вас, сударыня?”

Я ответила: “На мой век хватит!”

По выражению лица агента я поняла, что этот мой легкомысленный ответ ему не понравился. По-моему, он решил, что я намекаю на разницу в возрасте не в его пользу.

Поняв свою оплошность, я “перестроилась на марше” и заверила агента, что, несмотря на мой формальный статус оператора, мы всегда будем решать все вопросы только вместе, потому что я очень ценю его опыт и его таланты в оперативных делах.

Вслед за этим агент подобрел, и наши “дипломатические отношения” были восстановлены. Затем мы в течение часа обсуждали его линию поведения, способствующую успешной реализации мероприятия “А” — доведение до руководства Второго бюро генштаба известной Вам информации в отношении офицеров РОВС.

Прощаясь со мной, “Виноградов” не удержался и спросил, какими языками я всё же владею. Услышав ответ, он укоризненно покачал головой и сказал:

“Видите ли, сударыня, если верна истина: язык мой — враг мой, то у вас их целых шесть!”

На это я ему ответила, что “самое главное на текущий момент, что он стал моим другом, а с врагами мы справимся сообща”. После этого он крепко пожал мою руку. Полагаю, что расстались мы друзьями.

Сообщаю в порядке информации (подпись) оп/уп

“Вардо”».

…Действительно, некоторое время спустя «Виноградов» довел до сведения французов подготовленную умельцами Лубянки «дезу» о наличии «пятой колонны» — профашистски настроенных генералов и офицеров в РОВС и об их устойчивых контактах с германской военной разведкой, то есть с ненавистным всем французским генералам противником.

В итоге акция прошла успешно, информация достигла поставленной цели, сыграв свою роль в охлаждении отношений между Францией и Германией.

Во Франции Зарубины проработали до 1933 года, там у них родился сын Пётр. По приезде в Москву после четырехлетнего пребывания на нелегальном положении, то есть в состоянии перманентного стресса, когда, как говорится, «все импульсы наружу», так и не отдохнув ни дня, супруги-разведчики вновь убыли за рубеж — в Германию, где хозяйничали Гитлер и его штурмовики.

«ВДОЛЬ ОБРЫВА, ПО НАД ПРОПАСТЬЮ…»

В 1933 году, после прихода Гитлера к власти, обстановка в Германии крайне осложнилась. Деятельность нелегальной резидентуры ИНО фактически прекратилась по причине отъезда на Родину 90 % оперативных сотрудников: все они были евреи, и их дальнейшее пребывание в Германии Центр считал небезопасным.