Женщины в шпионских войнах. От Александра I до наших дней

Официантки проявляли к нему особое внимание, часто подходили и кланялись, из чего «Халеф» заключил, что он — чиновник крупного калибра. Под занавес они обменялись визитными карточками. К вящему разочарованию разведчика, на карточке японца не было указано место работы — лишь фамилия, имя и телефон.

Японец, назовем его Ямомото, охотно встречался с «Халефом», но на расспросы о роде своих занятий замолкал, отвечая традиционной японской улыбкой. Их беседы носили общий характер, но едва речь заходила о политике, Ямомото выказывал хорошее знание предмета. Именно это обстоятельство разжигало охотничий азарт «Халефа».

Встречи всегда проходили в «сусичных», но что характерно: «Халеф» приглашал японца в разные, а тот — в одну и ту же, расположенную рядом с залом, где когда-то проходил семинар. Там Ямомото никогда не расплачивался наличными, а подписывал счета. Спустя три месяца «Халеф» знал о Ямомото всё, вплоть до увлечений его жены, но только не место его работы!

«Бир» высказала предположение, что «Ребус» — так она прозвала японца — может работать где-то рядом с той «сусичной», куда он всё время приглашает. И наутро лично провела рекогносцировку. Каково же было ее изумление, когда в ста метрах от указанной мужем «сусичной» она обнаружила офис… токийской контрразведки!

В Центр ушла радиограмма с вопросом: как быть дальше? Ответ получили быстрее, чем ожидали. Но не из Москвы.

В ходе очередного визита в опостылевшую «сусичную» японца вдруг отозвала в сторону какая-то женщина и стала показывать сметы и счета. Из обрывков фраз «Халеф» понял, что в «сусичную» нагрянул налоговый инспектор, который требовал ответа на какие-то вопросы. «Ребус» извинился и скрылся в кабинете, на двери которого красовался иероглиф «ШЕФ».

С сожалением — даром потрачены три месяца! — «Бир» констатировала: японец был хозяином той самой «сусичной», но не хотел в том признаваться. Она потрепала мужа за ухо и назидательно произнесла:

— Ты помнишь, Шамиль, как нас научили реагировать на подобные казусы?

— Ну-ка, напомни…

— Надо трижды вслух и осознанно сказать себе: «Не спотыкается только червяк. Да и вообще, я никогда не думаю о себе плохо!»

— Действительно, дорогая, у нас были мудрые наставники!

СХВАТКА В ЗАКУСОЧНОЙ

В тот майский день «Халеф» припарковал машину у «сусичной» напротив американского посольства. Взгромоздился на высокий стул у барной стойки и услышал за спиной английскую речь с американским акцентом.

Обернувшись, увидел троих рослых парней, расположившихся за столом в глубине зала. И вдруг заметил, с какой неприязнью в их сторону смотрит усевшийся рядом с ним седовласый японец.

— Вы знаете, кто они? — обратился он к разведчику.

— Думаю, что это морские пехотинцы, охраняющие посольство напротив… — спокойно ответил «Халеф» и стал внимательно разглядывать собеседника.

— Вы правы! Американскую солдатню я даже по запаху узнаю! — произнес японец, и от злости его глаза-щелочки закрылись совсем.

«Халеф» не успел отреагировать на реплику, как в сторону стойки кто-то из морпехов метнул пустую пачку из-под сигарет. Она едва не попала в японца.

— Совсем обнаглели! Что хотят, то и делают, будто они у себя дома. Ненавижу эту нацию! — седовласый стукнул кулаком по крышке стойки.

Из прослушанного в спецшколе курса «Халеф» знал, что подобное откровение для японца — чрезвычайная редкость. Обычно они умеют скрывать свои эмоции и не выказывать истинных чувств, а уж если японец говорит такое, да еще и незнакомому человеку, значит, у него серьезный счет к американцам и его ненависти нет предела.

«Спасибо вам, морпехи! — мысленно воскликнул «Халеф». — За стартовую площадку для знакомства и последующей вербовки! Мне остается подлить масла в огонь, и мой сосед у меня в кармане!»

Доверительно наклонившись к японцу, он вкрадчиво произнес:

— Американцы весь мир считают пустой пачкой из-под сигарет — так и норовят швырнуть его себе под ноги и растоптать солдатским башмаком… Что поделаешь, молодая нация — ни глубоких исторических корней, ни культурных традиций…

— А вы кто?

— Журналист, уйгур, беженец из Китая…

— Значит, мы коллеги. Я тоже принадлежу к миру журналистики! — бодро сказал седовласый.

«Халеф» понял, что брошенные им зерна упали в благодатную почву, когда японец, почувствовав в соседе единомышленника, сделал знак бармену подать саке и две рюмки. Наполнив рюмки, заговорил громко, с жаром:

— Сегодня ровно месяц, как умерла моя жена… Она жила в Нагасаки, когда американцы сбросили свои бомбы. Они наградили ее лучевой болезнью… Знаете, во сколько обошлось лечение?! А какие это мучения! Теперь вот и мой сын страдает белокровием, его ждет участь моей жены!

А эти, — оборот головы в сторону подгулявших америкосов, — не зная горя, веселятся! Они умертвили родного мне человека! Преступники! — закричал седовласый, указывая на американцев.

Морпехи тут же отреагировали на крик — репликами стали подзадоривать японца.